У меня есть друг-профессор, их несколько, но этот – самый старый. Во всех смыслах. Сейчас ему девятый десяток.
Он увенчан лаврами и наградами. Он написал массу высоконаучных работ и много открыл полезного, нужного. Он автор множества книг. И почетный член разных академий. Всю жизнь он посвятил науке. Трудолюбивый и талантливый ученый с мировым именем.
Однажды мы шли с ним по залитой солнцем летней улице на окраине города. Шли не спеша и беседовали. И я спросила: какой самый счастливый и важный день жизни запомнился моему другу?
Он засмеялся от удовольствия – такое приятное воспоминание. И рассказал, знаете, не о том, как написал важный научный труд, не о том, как его приняли в Академию, не о том, как он издал свою первую книгу. И не о том, как ему вручили орден и медаль за выдающиеся заслуги, нет.
Он рассказал, что в двадцать лет шел именно по этой улице. Он здесь жил в бараке неподалеку. Эту улицу молодежь назвала «Бродвеем». Мол, пойдем, прошвырнемся по Бродвею, чувак!
И он шел в белом костюме. Он вагоны разгружал после учебы, по ночам. Потом получил деньги. И купил не научные книги или полезный микроскоп, или барометр… Он купил у спекулянта белый костюм, вот так! И туфли на платформе.
Белый костюм на рабочей окраине уральского города – это нечто выдающееся. И вот он шел в этом великолепном одеянии по Бродвею! Идет такой молодой, красивый, в белом. И все девушки, он сказал по-народному, «девки», глаз с него не сводят. Любуются им. И ему улыбаются. Солнце светит, и деревья шумят на ветру. И ослепительный белый костюм всех изумляет и восхищает!
Он правду сказал. Искренне. Вот это и запоминается, если честно. Юность, лето, солнце и белый костюм. И девки. Извините, девушки. И просто добрые люди. Которые восхищаются и улыбаются…
Наука – это важно. Работа – это очень важно. Трудолюбие похвально, а награды заслужены.
Но счастливый день – это белый костюм и юность. И это не менее важно, чем многотомный научный труд и лавровый венок, который грустно напоминает о другом венке… Так сказал мой старый друг-ученый. И это правда.
И вот недавно она сказала: мол, больше не могу. Я взяла отпуск, а теперь хочу уйти. С работой я справляюсь, но обстановка невыносимая. Нагрузка нечеловеческая.
Я понимаю, что теряю много, но хочу прийти и положить заявление об увольнении. Сил моих нет. Начальник издевается, коллеги ведут себя некрасиво, постоянная нервотрепка и ожидание очередного нелепого задания от начальника. И постоянные проверки.
Но она колебалась, я же знаю ее хорошо. Это было «решением усталости». Не «решением ума».
И я посоветовала вот что. «Ты, – говорю, – выйди на работу и проработай три дня, не иди увольняться, успеется. Ты решение приняла фактически; намерение сформировала. Но теперь надо посмотреть, как мир откликнется на твое намерение. Должна произойти манифестация. Какие-то значимые события на работе, которые дадут толчок и будут знаком. И тогда ты все спокойно решишь. А я тебя поддержу в любом твоем решении».
Юля вышла на работу. Ей уже полегче было; она почувствовала, что свободна в решении. И может в любую минуту сообщить об уходе. Это не клетка, она не заперта! И страх потом горевать из-за поспешного решения тоже исчез. Три дня – хорошее время для раздумий…
Ну вот, в первый день все было как всегда. Ничего не изменилось. На второй день ее вызвали к Самому Главному и предложили высокую должность. В другом филиале, отделе, подразделении – не знаю, как у них правильно называется. Но это было отлично! Прекрасно. И неожиданно.
Могло и другое произойти, конечно. Начальник мог оскорбить. Коллега подставить. Нагрузку могли еще увеличить. Что угодно нехорошее могло случиться. И тогда можно увольняться с чистой совестью. Знак получен. Манифестация произошла!
Вот простой способ уберечься от «решения усталости», «решения обиды», «решения эмоций». Пойти и дождаться знака, события, прислушаться к ощущениям своим. Совсем немножко подождать; а потом принять решение. Окончательное решение.