— Да… Красноармейская книжка. Руки развяжите!
— Обойдешься, не заслужил еще! Пахан! Выйди из ступора! Глянь у него за пазухой!
— Ща посмотрю! Только дернись, гнида! — Пашка по быстрому обхлопал пленника, сунул руку ему под ватник и вытащил какой то сверток. — Что то есть! Надеюсь не наркота. Ты случаем ничего не употребляешь? А то сам знаешь-«особо крупный размер», чем грозит тебе! Ща в багажник закинем, отвезем и сдам тебя корешам старым, с кем в отделении служил! Это я к тому, что бы мозги нам не ебал особо!
Пленник с полным непониманием уставился на него.
— Паша! Остынь! Дай сюда!
— Так, парни. — Георгич принял сверток из рук Пашки и развернул его, вытащив потрепанны документ. — Не побоюсь сказать это вслух, но похоже мы залезли в глубокую жопу. Ну пока не конкретно мы, но наш Серега похоже точно!
— Ну это если этот баклан не пиздит! — влез в разговор Пашка.
— Боюсь что не пиздит. — кинул мрачны взгляд на него Георгич. — Слишком все заморочено сильно! Никто не знал, что мы сюда приедем, я имею ввиду из здешних аборигенов, а мутки мутить с наших мест, откуда мы приехали-я имею ввиду Подмосковье- смысла нет. Сами представьте- рассчитать день и час, когда мы здесь появимся, ряженого подослать, экипировать его вещами тех лет в соответствующем сохране, книжку эту отпечатать, винтовку найти, с годом выпуска патронов заморочиться…
— А что кстати в книжке то то? Дай глянуть! — протянул руку Леха.
— На, читай вслух, что бы все слышали!
— Коновалов Дмитрий Иванович, одна тысяча девятьсот двадцатого года рождения, призыва август тысяча девятьсот сорок первого, красноармеец, призван Вологодским ГВК г. Вологда.
— Вологде, Вологде, Вологде- где! — дурачась, прокривлялся Пашка.
— Эй! Дмитрий Иванович! Не врешь нам? — нацелил ствол в голову пленника Леха. — А то смотри, бахну тебе сейчас в бубен, и поминай, как звали! В воронку кинем, ветками присыплем- археологи через тысячу лет найдут только!
— Ребята, да вот вам крест!
— Ладно, сиди пока, не рыпайся! Никто тебя убивать не собирается! Пока! — строго взглянул в глаза красноармейцу Георгич. — Пахан! Далеко от него не отходи, потусуйся рядышком, мы с парнями отойдем-пошушукаемся! — А че сразу без меня то?
— Бля, Паша, заебал уже! Покарауль пленника, мы без тебя никуда не убежим! И даже бухать без тебя не станем!
— А, ну тогда добро!
— Вот и ладненько! Покарауль пока!
Отойдя в сторонку и оглянувшись на Пашку и оставленного пленника, которых почти не было видно в предрассветной тьме и сочтя расстояние приемлемым для конфединциального раговора, Георгич жестом приказал всем приблизиться. И когда все подчинились, он, снова оглянувшись по сторонам, приблизил лицо и громким шепотом прошептал:
— Сдается мне, комрады, что это, как ни глупо и смешно звучит, это чел из прошлого.