– Что там?
– Говорят, на острове они не появлялись. В Европу отплыть тоже не могли, кораблей не было. Они могли либо сами отправиться на материк, либо присоединиться к только что ушедшей армаде.
– За ними пойдем?
– А у нас есть выбор?!
Впередсмотрящий заметил большую тростниковую лодку, покачивающуюся на волнах. В центре ее скрючился высокий человек в туземной одежде. На носу и корме белели тела по пояс обнаженных мужчин, вяло ворочающих веслами. Завидев паруса армады, все трое вскочили на ноги и замахали руками.
Матрос перекинул ноги через невысокий бортик вороньего гнезда, обхватил руками и ногами канат и белкой съехал на палубу.
Подбежав к помощнику навигатора, он по-военному доложил:
– Лодка на норд-норд-вест. Туземная. Три человека, один туземец и два испанца или португальца, судя по виду.
– Молодец. Дуй обратно наверх, – похвалил матроса помощник навигатора и заорал: – Абордажную команду на правый борт! Шлюпочная команда, товсь! Забирайте этих и буксируйте на «Царицу морей». Пусть Кортес сам решает, что с ними делать.
Глава седьмая
Армада под водительством адмирала Эрнана Кортеса держала путь на запад. Казалось, еще немного, и бушприт флагманского корабля уткнется прямо в раскаленный шар солнца, медленно закатывающийся в темный океан.
Ромка и монах в костюмах, в складчину собранных по всей эскадре, – испанцы тепло приняли «потерпевших кораблекрушение» соотечественников – сидели на резных стульях, установленных у ограждений кормовой надстройки. Де Агильяр потягивал темное кислое вино, Ромка неторопливо глотал воду с выдавленной в нее половинкой лайма.
– Я считаю, что не по-христиански это, действовать подкупом и обманом. Скажите на милость, дон Рамон, хорошо ли опустошать королевские фольварки, оставив взамен ничем не обеспеченные расписки? Под дулами орудий принудить бедного торговца Седеньо принять участие в экспедиции и использовать его судно и припасы из трюма? А то, что Кортес сделал на Тринидаде, вообще полное безумие. Как можно грозить губернатору запалить город, если он не даст провианта?
– Чайки появились, значит, земля скоро, – Ромка попытался отвлечь францисканца от обвинения Кортеса во всех смертных грехах, в которое тот в последние несколько дней погрузился с головой.
– И этот сброд, который к нам там присоединился. Нет, я, конечно, всячески приветствую участие в экспедиции благородного дона де Грихальва, который в начале года исследовал северный и западный берега Юкатана, узнал от местных племен много интересного и даже записал истории о том, что в глубине материка есть огромная, многолюдная и богатая золотом страна. Но остальные-то? Монтехо, братья Альварадо, Гонсало де Сандоваль, Алонсо Эрнандес Пуэрто-Карреро, Хуан Веласкес де Леон… Кошмарные люди, в глазах которых горит только тяга к деньгам и жажда приключений.
– Да, но все считают их прекрасными моряками и солдатами. К тому же они ведь не одни к нам присоединились, а с людьми, припасами и кораблями. Посмотрите. – Ромка махнул рукой на паруса и вымпелы десятка кораблей, идущих в кильватере. – Сила-то какая!
– Одиннадцать судов, больше пятисот солдат, около ста матросов, шестнадцать лошадей, – по-русски вполголоса произнес из-за Ромкиной спины Мирослав и подлил вина в опустевший бокал францисканца. – Ты запоминай.
– Ну, не одиннадцать, а девять. Ночью ветер поднялся, два судна отстали.
– Ничего, там капитаны опытные, нагонят. Значит, одиннадцать судов…
– Дядька Мирослав, а зачем запоминать-то? – спросил Ромка, стараясь, чтобы его голос звучал построже.