– Скорее и то, и другое, и третье… – Клим снял очки и провел рукой по лицу. Меж его бровей легла складка. Горло его сжималось, как лапа панды вокруг земляного ореха. Он судорожно соображал, что дальше делать.

– Ага, – согласился Проныра. – Словно кто-то выстриг клок шерсти с немытой, волосатой задницы древесного кенгуру [23], забил все это убойное дерьмо в косяк и славно покурил. Точь-в-точь.

– Да что мы в угадайку играем… – Клим снова нагнулся, поднял с пола блюдце с обугленной шестигранной пирамидкой, понюхал, чихнул и отшатнулся.

– Что за дрянь? – гундосо поинтересовался Проныра, на всякий случай зажав пальцами нос. И смерил Тихоню таким взглядом, будто вместо него на полу лежали экскременты.

– Точно не знаю, но слышал об этом, – со знанием дела заявил Клим и дважды громко чихнул. – Новый наркотик… очень-очень дорогой. Я доселе ни разу его не видел. О полном химическом строении никто до сих пор не ведает, даже те, кто его изготовляет. Основной ингредиент добывается из панцирей пришельцев-моллюсков и смешивается с кучей химикатов. ДНК пришельцев, как я читал, ученые до сих пор не расшифровали, ничего не попишешь. Наркотик называется «Дуло Черной Дыры». Сокращенно: ДЧД. Слышал о таком? Очень крутая штука.

– Слышал, забористая, сейчас чего только не придумают, – признался Проныра. – В народе эту наркоту еще называют «нырни-и-вынырни». Откуда у Тихони такие деньги и связи, чтобы купить ДЧД в нашем ссаном городишке? Одно название чего стоит! Тут основной доход от мелкой контрабанды и быдловатых фермеров, уставших трахать овец. Был бы Мельбурн или Сидней, куда ни шло.

– Может, выиграл – или украл? – предположил Клим, вернув блюдце на пол. – У него сейчас все одно не узнаешь. Думаю, Тихоня придет в себя не раньше завтрашнего вечера. Похоже, он здесь еще с утра лежит.

– Тогда нам всем скоро кранты, – удрученно произнес Проныра. – Наркодельцы не прощают такого. Да и не мог он ни у кого столько денег умыкнуть, чтобы купить. Тихоня чистит карманы одной лишь шушере, по мелочи. Ты историю о Счастливчике Дике слышал?

– Краем уха. А что?

– А то! Как он умер, знаешь?

Клим покрутил головой.

– Очень удачливый был вор. Из старших. Как-то решил хорошо подзаработать и в таверне обчистил одного мелкого толкача зелья – тот пообедать зашел. Взял-то всего ничего, чепуху, но через неделю нашли на берегу его жалкие останки, над которыми основательно потрудились акульи зубы и крабы. Едва опознали по родимому пятну на макушке. А меж ребер был воткнут крюк с куском перекушенной веревки. Понимаешь? Его использовали в качестве наживки, охотились на тех самых акул.

– Жуть… – В горле Клима застыл колючий комок страха. – Не заливаешь? Что же теперь делать?

– Сколько стоит эта убойная хрень, как думаешь? – спросил Проныра, кивнув на пирамидку.

– Точно не знаю, но слышал, что удовольствие не каждому торчку по карману. Единственный плюс – к нему не привыкают. Что-то вроде развлечения для очень богатых пижонов, решивших повидать дно своего подсознания. Но при передозировке может крыша съехать набекрень. Начисто.

– Что если он припрятал еще немного наркоты? – предположил Проныра, растягивая каждое слово. И предложил: – Давай его обыщем, а?

Клим пожал плечами, протер стекла очков платком и водрузил их обратно на нос:

– Ищи сам.

Проныра склонился и пошарил по карманам Тихони, что-то нащупал и замер. Сквозь стиснутые зубы прорвался сдавленный смешок. Он достал маленький пакетик с перламутрово-желтыми пирамидками, показал его Климу и воскликнул:

– Ого! Глазам не верю! Ты только посмотри! Посмотри! Целая дюжина! Что я говорил?! Метко я почувствовал! Вот урод! – В его глазах блеснула задорная искорка.