— Как там твоя мелюзга?

— Да вроде нормально. Морвин читает, Илэр, кажется, решил отдохнуть.

— Еще бы, наверное, уже весь город обул в напёрстки, устал.

Я хмыкнул и сел напротив.

— Разливай.

Она выполнила просьбу.

— Ты, говорят, наловчился охотиться?

Я пожал плечами.

— Жить захочешь — не так раскорячишься.

Она развязала шарф и осклабилась, демонстрируя клыки.

— Что верно, то верно. Давай, помянем мою человечность.

— Вздрогнем!

Мы выпили, не чокаясь.

Я проглотил сивуху и зашелся в приступе кашля:

— Черт, давай по второй.

За второй последовала третья, а после — четвертая. Уж не знаю, из чего они гнали эту дрянь, но — таки да — моей недоразвитой магическй регенерации было совершенно недостаточно, чтобы справиться с ней. Впрочем, у Сюин дела шли не лучше — взгляд ее расфокусировался и осоловел, пожирательница сейчас ни капли не походила на чудовище, способное прикончить трехметрового рыцаря, закованного в толстенные заговоренные доспехи. Скорее, на девчонку из корейской дорамы, которую бросил парень и которая теперь напивается дешевым соджу в забегаловке вместе с другом детства. Так что не врала насчёт действия пойла. И правда, оно хорошо било по башке.

С каждым глотком в пьяных глазах китаянки появлялось все больше и больше отчаяния, боли и горя. После пятой она едва не плакала, а после шестой, спросила:

— Скажи, почему ты делаешь это?

Сюин, однозначно, напилась в драбадан, но речь ее при этом звучала на удивление четко и понятно.

— Делаю что?