— Итак, благородный Аодхан сын Берака из рода Тиннов. Полагаю, причина вызова оказалась достаточно важной, и она связана с этим, — рука в черной кожаной перчатке вытянулась, палец указал на бинты, успевшие пропитаться кровью, — а также — внезапным разгулом демонических порождений, в котором обвиняют вас. Я ничего не путаю?

Благородному очень хотелось поставить наглеца на место, но он отчетливо понимал: сделать это — лучший способ подписать себе смертный приговор.

— Нет, господин Иоганн. Все так, как вы сказали.

— Тогда сядем, я хочу послушать вашу историю.

Пришелец первым уселся в мягкое хозяйское кресло, всем своим видом демонстрируя превосходство и жестом указал на диван рядом с собой. И вновь Аодхану пришлось глотать обиду, выполняя требования охотника на монстров.

Он рассказал заранее отрепетированную версию, выставляющую бродяг, встреченных в городе, виновниками происходящего. Когда речь зашла об игре в чашки, глаза знаменитого убийцы чудовищ превратились в две щелки. После того, как были упомянуты малолетние воришки и то, что они следовали за искаженным, желваки на его щеках заходили ходуном.

Маг огня не просто так упирал на детей. Всем было известно, что прославленный истребитель нечисти, очень трепетно относится к любым покушениям на несовершеннолетних. Говорили, что это связано с какой-то старой и грустной историей, но графа подобные мелочи не волновали. Кто может знать о событиях чуть ли не вековой давности? Кроме, конечно же, писцов Эйри или ученых Ойлеана? Он собирался натравить одну тварь — матерую и лютую, на другую — молодую и неопытную. И все. Благородного мало волновало, что Иоганн сотворит со щенками, пусть хоть четвертует их и сожрет, предварительно оттрахав во все дыры! А вот искаженный требовался живым и способным говорить.

— С этим будет сложно, — выдал профессиональное заключение охотник на чудовищ. — Искаженные, с каким бы из демонов они не заключили контракт, в первую очередь осваивают исцеление. Вам должны были давать уроки по типам магии иных планов бытия, не так ли?

— Да, — хмуро буркнул в ответ Аодхан. — Такие чары бывают приобретенными и изученными. Я помню.

— Все верно, — ничуть не смутился охотник. — Приобретенная магия искаженных делится на несколько типов. У вашего помимо регенерации наблюдается замещение части тела и наличие боевой энергии.

Аодхан не то, чтобы очень хорошо помнил главы об особенностях магии искаженных, а потому, несмотря на отвратное настроение, не мог не спросить:

— Это редкость?

— Отнюдь. Такой набор приобретенных черт, скорее, демонстрирует нам условия, при которых был заключен договор. Человек сумел убить зверя Судий, но получил тяжкое увечье, принял плоть или — что вероятней — кровь поверженного врага. Заключил контракт. Ну а дальше все происходит на инстинктивном уровне: он хочет жить, он хочет вернуть конечность, он жаждет силы. Простые и понятные желания, превалирующие в сознании умирающего индивида, трансформировались при искажении в доминантные черты. Нам всем сильно повезло, что он не обрел звероформу, способность телепортироваться или становиться невидимым. Вот это стало бы по-настоящему серьезной проблемой.

Говорил охотник спокойно, медленно, нудно. Точно профессор, оказавшийся за кафедрой и поучающий нерадивых студиозов.

— А магическое зрение?

— Есть у каждого искаженного. Не забывайте, они оказываются связаны прямым каналом силы с иным измерением и являются ретрансляторами энергии между ним и демоном-контрактором. Осталось лишь понять, откуда появилась вышеуказанная сущность нематериального плана бытия. И когда. Впрочем, это подождет. Расскажите все, что произошло вчера. Подробно, каждую мелочь. Не скрывая и не утаивая ничего.

И благородному пришлось пересказывать все, что произошло вчера. Вспомнил он, как работал все утро, как после обеда отправился гулять по городу, как решил сыграть в чашки, как вышел из себя, как встретился с искаженным, как искал его по городу, как нашел на самом выезде, как преследовал, как принял бой в лесу.

Охотник слушал, не перебивая. Когда Аодхан закончил, начались вопросы. Наемника интересовало буквально все, каждая мелочь, каждый факт. Время от времени он делал пометки в небольшом блокноте, затем — продолжал допрос.

Даже королевские дознаватели не мучали Аодхана такой дотошностью.

Наконец, все закончилось. Иоганн, прозванный Убийцей Чудовищ, выяснил, что хотел. Он молчал некоторое время, перечитывая записи, затем, наконец, заговорил: