И финикийцы, прихватив луки и копья, спустились вниз с холма, вскоре растворившись в зарослях маиса.

Это путешествие, как и предрекал Леха Ларин, оказалось довольно утомительным. Федор махал своей фалькатой, словно мачете, прорубая себе дорогу, когда попадались особенно густые заросли толстых стеблей, сквозь которые он уже не мог протискиваться. Остальным тоже пришлось попотеть. Когда они выбрались к дороге, оказавшись почти в середине пути, все были усталые и голодные, а дичи не поймали никакой.

— Вперед, — скомандовал Федор, — надо перебраться через дорогу, пока кто-нибудь не появился. Там зарослей меньше. Там и отдохнем чуток и перекусим. Пирг, сходи посмотри, что там творится.

Пирг, закинув лук за спину, пробрался к самой желто-каменной дороге и, пригнувшись, осмотрелся. А потом дал знак рукой остальным, чтобы шли к нему.

— Пока спокойно, — удовлетворенно кивнул Федор, — выдвигаемся. Леха, ты первый. Потом остальные. Я замыкающий.

Быстро перемахнув открытое пространство и стараясь не оставлять следов, финикийцы вновь углубились в заросли. Федор, перебегая дорогу последним, заметил какое-то движение за поворотом дороги справа. Ему показалось, что там в последний момент мелькнуло что-то красное, словно из-за него появился отряд сапотеков. Однако рассмотреть лучше Чайка не успел. Счел за благо побыстрее удалиться от дороги, чтобы его самого не заметили.

Пробравшись сквозь примерно километр зарослей, беглецы заметили впереди просветы — поле заканчивалось. Да и не нужно было быть следопытом, чтобы понять это. Достаточно было поднять голову и увидеть горные цепи, возвышавшиеся впереди.

— Почти пришли, — выдохнул Федор, усаживаясь между стеблей и втыкая фалькату в рыхлую землю, — привал. Можно перекусить, чем найдете.

— Что-то крестьян не видать, — поделился наблюдениями Леха, отрывая спелый початок от стебля и с наслаждением впиваясь в сочную желтую мякоть плода, — пока нас сюда тащили, они повсюду этот маис собирали. А здесь никого, хотя поселение близко.

— Может, все на празднике, — поделился соображениями Федор, прислонившись к толстому стеблю потной спиной, — или им боги в этот день запрещают собирать маис.

Ларин пожал плечами, а Федор, прожевав немного кукурузных зерен, продолжил разговор.

— Надо сделать какие-нибудь корзины, чтобы унести побольше с собой, — вспомнил Федор прежний опыт. — Лиед, Ганнор, займитесь этим, как отдохнете немного.

Оба финикийца нехотя кивнули. Как вязать корзины, они понятия не имели, но приказ есть приказ.

— Эх, жаль, что те жреческие балахоны в лодке оставили, — огорчился Леха, поразмышляв над задачей, — из них бы получились отличные мешки, да и спать было бы теплее.

— Ничего, — утешил его Федор, который, прищурившись, некоторое время смотрел сквозь высокие стебли на солнце, а потом встал, — как почувствуешь запах свободы, сразу согреешься.

— Оно конечно, — не стал дальше спорить Леха, доедая початок.

— Дичи так и нет, — пожаловался он, поднимаясь вслед за командиром и кивнув на свое копье, для которого пока не нашлось достойной цели в виде упитанного кабанчика.

— Оно понятно, — попытался утешить его Федор, убирая фалькату и поправляя ножны, чтобы не мешали двигаться дальше. — Мы ее своим шумом давно распугали. Ничего, может, в горах повезет. Первое время на кукурузе продержимся, а там что-нибудь придумаем.

— Ну-ну, — пробормотал Леха, вставая.

Ганнор и Лиед уже справились с задачей, хотя и не без труда. На земле стояла наспех связанная из стеблей и листьев корзина, которую могли нести двое. Она была доверху наполнена спелой кукурузой. Кроме того, каждый распихал по своей одежде столько початков, сколько смог унести.