– Ира тут ни при чем, – я привыкла говорить эту фразу еще со школьных лет. И это была чистая правда, так как все наши общие дворовые проказы и каверзы придумывала именно я. – Мне нужно было отыскать Студента и передать ему некую информацию. И я попросила Иру еще раз сходить на рынок и сообщить всем, кто захочет услышать: все ценности ее покойного мужа прикарманила ловкая соседка, и теперь, сволочь, не отдает! Я полагала, что у Сережи могут быть «уши» на рынке. Об участии в игре тех, у кого там действительно были «уши», я и не подозревала. Можно себе представить, как удивился бандит Алекс, получив эти сведения якобы от покойной Зои!

– Неужели ты не понимаешь, какой опасности подвергала Ирку?! – возмущенно воскликнула Ленка.

– Теперь, задним числом, понимаю и трясусь от страха и раскаяния, – сказала я. – Но тогда мне подобное и в голову не могло придти. Сережа и даже Вадим Ирке были совершенно не опасны. Им, по плану, нужна была только я сама, а точнее – могилевский клад, наследство ловкого Левы.

Вадиму я, естественно, тоже подбросила ту же наживку: сообщила между делом, что клад уже практически у меня в руках. Если он не при чем, то вполне мог принять это за неуклюжую шутку.

Далее я задействовала нашего участкового Карпа Савельевича Спиридонова. Сначала спросила напрямик: хочет ли он самостоятельно раскрыть два убийства, совершенные на его участке, и сдать убийцу прямо на руки следствию? Он, конечно, хотел. Я объяснила ему свой, точнее Ленкин (без сокровищ и Левы, но с пластинкой, Сережей и, может быть, Вадимом) план, и в качестве живца для скрывающегося невесть где убийцы предложила себя. Карп Савельевич сначала колебался, но убеждать я, как все присутствующие знают, умею.

– Две идиотки и один старый идиот, – монотонно продолжала вести свой счет Ленка.

– Карп Савельевич взялся меня подстраховать. Мы с ним как-то не сомневались, что ни Вадим, ни уж тем более Сережа не станут меня похищать, хватать на улице и увозить в лес и все такое. Поскольку оба были со мной знакомы, то, скорее всего, они просто назначат мне какую-нибудь встречу. Я сообщу об этой встрече Карпу Савельевичу, а он – обеспечит мне милицейское прикрытие и наблюдение. Чтобы не возбуждать подозрений (я все еще считала Любочку агентом Алины и Сережи), договорились, что участковый будет сам звонить мне каждый вечер и выяснять, не проявилось ли что подозрительное. На всякий крайний случай я купила диктофон и баллончик со слезоточивым газом.

Ленка демонстративным и малоприличным жестом показала, что ей надоело пересчитывать идиотов.

– Когда Алина позвонила мне и сообщила об убийстве Сережи, я сразу поняла, что все мои расчеты гроша ломаного не стоят. В деле – какая-то третья сила, о которой я ничего не знаю, и которую мы с Ленкой и Карпом Савельевичем не предусмотрели абсолютно…

– Попрошу меня не впутывать! – строго сказала Ленка. – Если бы ты делала то, что я тебе сказала, или хотя бы позвонила мне сразу…

– Я позвонила всем, кому смогла, но никого не застала. Уйти из квартиры я просто не имела морального права, так как уже знала, что эти люди ни перед чем не остановятся, а здесь было слишком много женщин и детей…

– А ты – им защита! – издевательски хихикнула Ленка. – С диктофоном и баллончиком…

– Хватит издеваться, – вполне миролюбиво сказала я. – Тем более, что дальше вы все знаете. Давайте лучше чай пить.

– Так я так и не поняла: роман – был или не был? – спросила Светка. – Или все это были только стратегические перетусовки?

– Слушай, Анджа, – возвращаясь к медитации на колбасе, сказала Ирка. – А вот из этого твоего плана загадок… я двенадцать пунктов поняла, а тринадцатый – нет. Зачем Машка ходила в комнату к Наталье?

– Это выяснилось позже, – вздохнула я. – Когда Зина с Кирой уезжали в деревню, а Машка с Кириллом переселялись в интернат. Кстати, Дашка просила оставить Машку ей, но какой-то там орган опеки пока не позволил. Дашка собирается дальше выяснять… Когда Машка уже собрала свои вещи, Руслана вдруг вынесла ей свою серебряную сумочку, со стразами и стеклярусом, которой Машка всегда завидовала. В сумочке лежали для Машкиной куклы всякие вещи – пальто с настоящим меховым воротником, шапочка, кофточки, платья, даже рубашечки, носочки и трусики. Все такое трогательное, как настоящее – Наталья вообще высокого класса портниха, и с фантазией. Руслана сказала: «Это тебе, Маша, от нас с мамой, на память.» – Я спросила: «А где Наталья?» – «Там, плачет!» – ответила Руслана и мотнула головой в сторону кухни. Я пошла в кухню. Наталья сидела на табуретке и смотрела в окно. – «Очень красивые одежки, – сказала я. – Машке понравились.» – «Она это любит, я знаю, – в нос сказала Наталья и кивнула, не оборачиваясь. – Все время у меня тряпочки, обрезки от кроя таскала, еще при Зое. Даша шила ей на ее куклу. У Даши и своя есть, я подглядела как-то, она уже после смерти бабки купила… А потом обе – игрались.» – «Вы знали?» – удивилась я. – «Конечно, знала, – сказала Наталья. – Специально ключ в двери оставляла, и обрезки на столе. А они – тайком, чтоб я не увидала. Думали, наверное, что я жадная – не дам. А я б и научить могла, и сшить… Дашка тоже, хоть возрастом велика, а умом…»

Вот такие дела с тринадцатым пунктом…

Ирка шмыгнула носом и вытерла костяшками указательных пальцев выступившие слезы. Ленка энергично массировала свинью. Светка ела колбасу. Пальцами и без хлеба.