– Ну, тогда проходите наверх. Второй этаж, комната 204. Сейчас у нас как бы тихий час, так что Полина Прохоровна наверняка у себя.

На стук откликнулся тот же скрипучий голос, который я помнила.

– Зайдите.

Я вошла. Полина, подложив под спину три больших подушки, полусидела на аккуратно застеленной кровати и смотрела телевизор. В небольшой, довольно уютной комнате еще присутствовали столик, кресло, стул и стенной шкафчик для вещей и одежды. Неплотно затворенная дверь вела, должно быть, в санузел.

На столике стояло красивое старинное зеркало в металлической, может быть, бронзовой раме. «Неужели Полина в него смотрится?!» – мысленно ахнула я.

– Здравствуйте, Полина Прохоровна, – вежливо произнесла я. – Простите, что я вас побеспокоила… Не знаю, помните ли вы меня…

– Что, Фроська концы отдала? – ворчливо осведомилась Полина. – Так ее мать, … , не могла меня дождаться, …

Мат в устах старухи слышался каким-то на удивление органичным. Однако, эпитафия Фросе получалась достаточно оригинальной.

– Да ты присядь, – велела между тем Полина. – Чайник поставь. Вон он, на подоконнике, за занавеской, вода там есть. Ветчины не догадала принесть?

– Нет, простите, – удивилась я.

– Ну, – утвердила Полина. – Где тебе с пониманием. Здесь врачи кормят поносом каким-то и говорят: диета, диета… Сами бы ели… Но водки-то хоть принесла? Фроську помянуть?

– Нет, только сок.

– Тьфу на тебя! Кто это покойницу, да еще шлюху – соком поминает?!

Я окончательно смутилась. Мне вдруг показалось, что Полина в чем-то по большому счету права, а я – ни черта не понимаю в жизни.

– Ладно, – смилостивилась старуха. – Я же вижу, ты не из тех, у кого шкалик всегда с собой для жизни припасен. Но могла бы и догадать… Рассказывай.

– Что? – в разговоре с Полиной я никак не могла поймать нужный тон. Наверное, она все-таки слишком старая – подумала я.

– Как – что? – удивилась Полина. – Как Фроська помирала. Чего говорила, чего врачи. Как потом. Чего в гроб надели. Как вообще все прошло… Ты ж понимать должна – это для меня теперь самая важная тема осталась. Мы тут со стариками только о том и беседы ведем…

Мне тут же вспомнился молодой врач и его – «сами понимаете». Я вздохнула. Ну что ж, если я должна все за всех понимать, значит, так тому и быть.

– Ну что ж, слушайте, Полина Прохоровна…

По окончании моего рассказа Полина велела налить ей в пластиковый стаканчик апельсинового сока и истово, в одиночку, глядя вглубь себя, выпила его. Занюхала печенюшкой.