Раз нам сидеть в этой глуши неизвестно сколько, нужно провести это время с пользой и узнать о громиле по максимуму.

— Не знаю в курсе ты или нет, но я так же как и Джон из детского дома, — начинает говорить Томас.

Никак не реагирую. Саманта вроде говорила об этом, но я если честно не вникала в информацию связанную с Уилсоном.

— За восемнадцать лет, четырнадцать семей от меня отказались, — а вот здесь я даже глаза округлила.

— Охренеть, — вырвалось у меня, а Том на это лишь ухмыльнулся.

Никаких больше других эмоций. Ни боли в глазах, ни обиды. Будто его совсем не трогает данный факт, что от него отказывались.

— Да, Аманда. Я никогда не был хорошим мальчиком и не стремился нравиться людям. У меня были разные приёмные семьи. От состоятельных, до тех кто хотел просто получить пособие. И чем больше детей, тем оно выше. Мелким, ты ещё веришь в семью, что ты действительно будешь нужен. Даже таким отпетым сорванцом, каким был я. Однако в реальном мире всё обстоит по-другому. В одной я разбил дорогой экспонат, там даже разбираться на стали. Взяли за руку и отвезли обратно. В другой подрался с названной «сестрой», но она действительно заслужила пару подзатыльников и ремня, только вот родители так не считали. В третьей были любители выпить. Как им удалось получить опекунство, до сих пор не понимаю. В остальных ситуации были схожими. В общем, в каждой семье от меня требовали дисциплины и говорили, что их любовь я должен заслужить. Но разве ребёнок обязан это делать, заслуживать любви своих родителей, пусть даже и приёмных?

«Не обязан» — подумала я, но вслух ничего не сказала, лишь долила в стакан остатки вина.

— К восемнадцати годам я стал озлобленным и неуправляемым. Ненавидел весь мир, за то что оказался никому не нужен. Решение, куда направить мою негативную энергию, пришло само собой. Армия. Собрал вещи, попрощался со всеми и уехал служить. Первый контракт подписал на пять лет. За это время из меня вышибли всю дурь, которая плавала на тот момент в голове. Больше не было подростковой ненависти, злости. На неё просто не хватало сил и времени. На третий год меня перевели в Специальные Силы Армии США, их ещё называют «Зелёные Береты». В штате Флорида. Там и началась, как называли старички роты, настоящая «мясорубка». До этого всё было цветочки. Каждый день изматывающие психологические и физические тесты. Марш-броски, отжимания, стрельба, рукопашный бой, где-либо ты, либо тебя. Не справлялся, отправляли обратно. Как в детском доме. Не подошёл, до свидания. Проверяли реакции на различные ситуации, иногда даже специально провоцировали. Большинство не задерживались больше месяца. Морально не выдерживали. Тогда-то меня и заметил начальник разведки. Тесты показали, что у меня хорошо развита интуиция. Высокий интеллектуальный и духовный уровень, а моей самоотверженности на благо Родины можно было позавидовать. Мне нечего было терять, поэтому когда сам начальник предложил продолжить службу в штате Кентукки, согласился. И контракт продлили уже с разведывательной службой на десять лет, — Уилсон резко замолчал, ощущение, что он погрузился в свои воспоминания о службе. Потом так же резко мотнул головой, выпил янтарную жидкость и продолжил, — Через год мне дали звание первого лейтенанта. А ещё через три — капитана. На тот момент я уже обзавёлся хорошим другом. Кевином Холлом. Мы сразу нашли общий язык. Нам как-то дали увольнительные на целый месяц. Мы вернулись в Штаты. Кевин уговорил меня остановиться у его матери, которая приняла меня, как родного. Ну, а дальше пошли в разнос. Клубы, алкоголь, девушки. Мой первый секс был в двадцать пять лет. Если бы знал, что это будет так приятно, то лишился девственности ещё перед армией, — Томас посмеялся, я тоже на самом деле не удержалась от улыбки. Мне нравилось слушать о его прошлом. Становилась понятна его реакция на некоторые вещи, например, как закрыть меня от любой опасности. Видимо это всё инстинкт, — Я старался ни с кем не заводить серьёзные отношения, сразу предупреждал об этом. Брать у девушки обещание ждать и блюсти целибат, когда в мире столько соблазнов, чересчур эгоистично. Измены бы я никогда не простил. Мне не хотелось такой ответственности. Да и в любой момент меня могли отправить в горячие точки. К чему обнадёживать. Так что можно сказать, в моей жизни никогда не было серьёзных отношений. Даже после того, как я ушёл из армии и открыл собственное дело, все мои отношения были только лишь ради секса и не длились больше недели.

— Обнадёживающий факт, — иронично прокомментировала я, — То есть ты никогда никого не любил?

— Нет, — последовал ответ, но он оказался таким быстрым, что я засомневалась в его правдивости.

— Правда? — прищурилась я.

— Аманда, ты хотела узнать о моей военной карьере, я рассказал. Поздно. Тебе пора спать, — ушёл от вопроса Уилсон.

— А может мне не хочется ещё спать! — произнесла я, но прозвучало это как-то слишком игриво.

Вино давало о себе знать. Я опьянела и начала заигрывать. Мысль, что мы с Томасом одни в доме, не давала покоя. Отчего в голове мелькнула ещё одна, более сумасшедшая. Соблазнить его и попробовать так разговорить. Мужчины любят откровенничать, когда полностью расслаблены.

Встаю со стула и приближаюсь к Уилсону. Он не сводит с меня взгляда. На мне кроме футболки больше ничего нет и мужчина это прекрасно знает. Останавливаюсь прямо напротив. Том приподнимает бровь: говоря тем самым и что дальше?

В какой-то момент понимаю, что затея так себе. Но остановится, значит проиграть, а я не люблю проигрывать. Мне нужно узнать ещё больше информации. Для чего, сама не знаю.

Перекидываю ногу и сажусь к нему на колени. Придвигаюсь ближе. Промежностью чувствую, как у него стоит член. Хорошо, что футболка длинная, видны только мои бёдра. Смотрю ему в глаза и ещё сильнее пьянею от этого медового взгляда. Протягиваю руки и медленно начинаю проводить от груди к плечам.

— Что ты делаешь? — хрипло спрашивает он.

— Соблазняю тебя, не видишь что ли? — шепчу я, только потом понимаю, что сказала не то что хотела. Чёртов алкоголь. Почему от него мысли так путаются. Чувствую себя какой-то дешёвой шлюхой, однако не хочу останавливаться.