-Сейчас из нэпманского ресторана блюда принесут, ты их расставь в кабинете Жилина. Проветри и прибери там у него, скатерть постели. Чистую.

  -Так точ.... слушаюсь, Александр Олегович.

  Михалыч боком вывалился из помещения дежурки, умудрившись при своих гигантских габаритах ужом скользнуть мимо грозного начальства. Стилет проводил взглядом фигуру надзирателя, качнулся на носках, привставая, вытянул со стенной полки газетный лист. "Комсомолка" за июль, почти свежая.

  "Так, первый заголовок у нас тут "Поддержим....", а это я уже читал. Так, "Рука об руку", тоже читал, это о новой газете для пионеров...".

  -Вечор добрий. Звали никак, товарищ Гольба?

  Стилет отвлекся от газеты, не глядя свернул ее в трубку. Похлопывая по ладони, молча, не отвечая на приветствие, рассматривал вошедшего. Вроде бы не в первый раз видит, но каждый раз удивляется - ну вот откуда такие, гм, мокрицы, берутся? И папа ведь у них есть и мама. Наверное, братья и сестры тоже есть, если ему подобных не удавили сразу в колыбели. Вряд ли они и в грудничковом возрасте походили на обычных младенцев. Скорее на раздавленных клопов.

  Липкий взгляд маленьких бегающих глазок, вечно слюнявый рот, собачьи брылы губ. Убогая прядка жидких волосков, прикрывающая обширную плешь. Выражение лица гадливое и до невозможности наглое, даже костяшки кулака непроизвольно зачесались. И запах. Удушающий, мерзкий запах немытого тела и сопрелого нижнего белья. Действительно, мокрица.

  Стилет сделал пару шагов к окну, приоткрыл створку, сбил щелчком пальцев несколько опавших листьев с подоконника. Холодный осенний дождь жадно накинулся на неприкрытую тканью куртки кисть. Не оборачиваясь, поинтересовался:

  -Как ведет себя заключенная, товарищ Синицын?

  -Как обычно, товарищ Гольба. Делает разные упражнения. Курит, спит, сидит на кровати. С ногами.

  В голосе Синицына прозвучало открытое неприятие данного факта. Стилет с неожиданным интересом взглянул на отвечавшего: "Надо же, какой ревнитель порядка!".

  -Заговаривать ни с кем не пробовала?

  -Нет, товарищ Гольба. И ни кому не отвечает.

  -Кому же?

  -Фокину из четвертой.

  -А, это тот, из "Треста". Интересно, интересно.... Что именно он у нее спрашивал?

  -Кто, как зовут, за что арестована.

  -Стандартный набор. Так, Синицин! Фокину удели побольше своего внимания. Ну, твоего, специфического. Понятно?

  На губах двуногой мокрицы мелькнула мутная улыбка:

  -Ага, товарищ Гольба. Все ясненько, обязательно уделим. Врагам любимой Советской власти мы завсегда внимание окажем. Хи-хи.