Остается одно – заставить его взять меня с собой.

Но вот как это сделать?..

* * * 

Александрий. 

Всю эту неделю я откровенно наслаждался нашими с Адиалией занятиями. Она заставляла меня почувствовать себя живым, а главное – хоть кому–то нужным. Пусть и в таком пустяке, как дополнительные занятия.

Хотя я знал ее всего лишь неделю, все чаще я ловил себя на мыслях о ней.. Все чаще при взгляде на нее мои глаза против воли наполнялись нежностью.

Я по–настоящему привязался к ней. И это всего за семь дней!

Она, как маленький котенок, вызывала у меня желание защищать и заботиться о ней.

Я удивлялся сам себе – куда девалось мое безразличие и знаменитое хладнокровие?

Ведь никогда ни одна женщина не могла вызвать у меня даже малейшего отклика чувств!

А вот этот маленький ребенок смог…

И, что самое удивительное, я никак не хотел этому сопротивляться.

Как ни странно, но впервые в жизни мне стало стыдно – ведь нежность, так похожая на отцовскую к своему ребенку, смешалась во мне, надо признаться, с отнюдь не отцовской страстью мужчины к женщине. Но она то не женщина!

Она еще маленький ребенок, который младше меня на сорок тысячелетий! Я прекрасно осознавал это поэтому всеми силами подавлял это низкое и недостойное ее чувство.

Ах, какая жалость, что приходится на декаду уехать в Теру! Но этого требуют мои обязанности главы клана.

Опять бесконечный страх и ужас в глазах окружающих…

И на целых десять дней я буду лишен общения с Адиалией! Как же не хочется…

Хм, а что, если позвать ее с собой? В качестве своей ученицы, хоть она ею и является только частично.

Да, знаю, это эгоистично по отношению к ней, но ведь и она сможет получить от поездки незабываемые впечатления! Посмотрит на город, увидит эльфов, наверняка заведет себе кавалеров.

Хотя нет, кавалеров, если таковые появятся, мне придется убить. Не хватало еще, чтобы она влюбилась в кого–то. Не позволю! Пусть она и не сможет никогда полюбить такое чудовище, как я, но ни с кем ею делиться я не собираюсь! И не надо говорить про собаку на сене…