— Вон как! Хорошо же попользовались моим отсутствием.
— Именно в такие минуты лучше всего узнаешь, кто есть кто. Сколько лицемеров на свете. Я по радио закатил целую речь против таких типов. Насарио тоже защищал тебя. И Мансферер здорово выступил в твою защиту в своей газете.
— Что он написал?
— Примерно так: проверенный, храбрый человек, руководитель сотни рейдов на Кубу, верный борец против коммунизма, который находится сейчас где-то в другом месте Америки, защищая демократию. Я тебе говорю, он выступил хорошо, просто великолепно. Но ты же знаешь, каковы люди. Мне уже пришлось схлестнуться с такими. Поэтому было бы лучше, если бы ты поскорее приехал. Я бы рассказал, кто поливает тебя грязью из зависти или по другим соображениям. Приезжай побыстрее, и мы заткнем им глотки.
— О’кей, я вылетаю в Майами завтра же.
— Очень хорошо. Посмотрим, что они будут петь тебе в лицо.
— Наверняка все будут говорить, что защищали меня.
— В моем присутствии они не смогут врать.
— Значит, у вас в суде не было проблем: Если бы я знал, то остался с вами и не попал бы в эту историю.
— Именно это говорил Насарио. Ведь ты один из лучших среди нас. Я так и знал, что ты, уехав, осложнишь свое положение. По правде говоря, Чино, я не представляю, на кой черт ты уехал.
— Ну ладно, посмотрим, что делать с этой публикой. Еще неизвестно кто кого.
— Точно. Ты только приезжай.
— Еду.
— Главное — заткнуть рот некоторым сволочам. Ты помнишь Ортегу? Как он лебезил перед тобой. Так вот, теперь он ведет расследование и пытается найти тебя. Как бы мне хотелось, чтобы ты приехал и посмотрел сам на все это. Не звони никому и никому ничего не говори. Приезжай прямо ко мне или к кому-либо из тех, кто за тебя. Гусман тоже на твоей стороне. Приезжай к нам, и мы подготовим им хорошенький сюрприз. Я знаю, почему они развели весь этот сыр-бор. Потому что мы эмигранты, а слова американца равносильны слову божьему. Именно слова Хофы посеяли раздор. Все здесь стали смотреть в ту же сторону. Вот что произошло.
— Спасибо, старик. Я скоро приеду.
— О’кей, я жду тебя.
В тот самый момент, когда Чино клал телефонную трубку, Ганса оторвал от дел звонок из Чили. Указания начальства были лаконичными: "Слушай, Ганс, мы нашли недостающую букву. Запиши: это Д. Как в слове дом. Понял?"
Ганс Бостельман сразу же понял приказ: "Схватить Хосе Сантоса и любым способом переправить в Сантъяго-де-Чили".
Он должен заняться этим делом, не ставя в известность его превосходительство посла.
Между тем Чино, не подозревая, насколько осложнилось его положение, собирался лечь отдохнуть у себя в номере. Он пока не терял надежды выкрутиться и поэтому не торопился. Нужно было лишь тонко рассчитать каждый следующий шаг. Он стал мысленно проигрывать свои действия. Лежа на кровати, он думал о том, что бессмысленно оставаться в Сальвадоре: "После заявления Хофы, ЦРУ, видимо, уже сформировало свое мнение. ДИНА наверняка проконсультировалась с ним. Поскольку Хулио Солорсано исчез, значит, ответ получен. Они боятся сказать мне "приезжай". Мне необходим контакт с Кубой. Как его установить? О чем договорились ЦРУ и ДИНА? Нужен я им или нет? Ладно, подождем до завтра…"