Харви останавливается в паре метров и прицеливается. Он светит на меня фонарём, зажав его локтем, а другой рукой держит гарпун.
– Чтоб ты сдох! – задыхаясь, кричу я, и чувствую, как горло наполняется кровью. Я поднимаю руку с зажатым ножом над водой в жалкой попытке защититься от того, что сейчас произойдёт.
– Прости, Торкильд.
Харви поднимает гарпун над водой и целится мне в грудь. За его спиной раздаётся громкий всплеск. Я вижу, как труп Елены подплыл к нему совсем близко и болтается прямо за спиной. Он тоже это замечает и оборачивается, чтобы посмотреть.
Мёртвое тело, кажется, запуталось в верёвке между ними, и, повернувшись, Харви подтягивает труп ближе, вдруг он поднимается из воды и падает на него.
– А-а-а, – взвывает Харви и, испугавшись, стреляет. Я вижу, как стрела проходит сквозь живот Елены и выходит с обратной стороны. Харви отпускает гарпун, продолжая крутиться в воде и кричать ещё громче. Он пытается руками сбросить с себя тело и отплывает назад. Но ему не удаётся высвободиться, и верёвка между ними натягивается сильнее, их тела всё крепче и крепче свиваются друг с другом, а отчаянные крики Харви эхом проносятся по всему контейнеру.
Фонарь Харви, оказавшийся внутри этого бесформенного кома из рук и ног, светит на поверхность тонкими лучами света. Харви машет руками и бьёт по мёртвому телу, пытаясь от него освободиться. Одновременно с этим слышатся вздохи и булькающие гортанные звуки, после чего по контейнеру разносится глухой вопль. А потом два тела падают в воду и исчезают.
Глава 66
Время от времени к поверхности воды всплывают пузыри в том месте, где Харви и женщина без лица ушли под воду. Где-то под водой виднеются две бледные полоски света, бегают, как солнечные зайчики, но ни Харви, ни Елену уже не разглядеть.
От груди, в которой сидит стрела, по всему телу ползёт онемение. Ноги всплывают к поверхности, а диафрагма и бёдра, на которых висят оставшиеся грузики, тянут меня ко дну. Сырой горький воздух обжигает лёгкие и вызывает пронзительные приступы удушья.
Я пытаюсь найти мундштук от баллонов с воздухом свободной рукой, а тело из-за центробежной силы клонит в сторону. Я стараюсь изо всех сил, гребу свободной рукой и ногами, пытаясь вернуть тело в вертикальное положение. Эти движения делают боль в груди и в подмышке ещё сильнее.
Обернувшись вокруг себя трижды, я внезапно чувствую, как кончиков пальцев касается что-то мягкое. На этот раз я остаюсь лежать в воде лицом вниз, пытаясь удерживать воздух и не двигаться, и вытягиваю шланг от мундштука. Лёгкие в шаге от того, чтобы взорваться, когда я наконец хватаю резиновый наконечник мундштука и вставляю его в рот.
Всё это напряжение лишило меня сил. Я почти перестал чувствовать свои ноги, а тело моё тащит вниз. Я догадываюсь, что нужно отвязать оставшиеся грузики вокруг бёдер, иначе я пойду ко дну и так там и останусь.
Дышать через мундштук теперь стало сложнее, то ли потому, что в баллоне скоро закончится воздух, то ли потому, что стрела пробила мне лёгкое. Панель инструментов, которая указывает, сколько у меня осталось воздуха, привязана к руке, а рука прибита к груди гарпуном. Поэтому проверить, сколько у меня осталось воздуха, невозможно. К тому же не получится и заменить баллон на резервный, имея только одну свободную руку.
Подо мной всё ещё светит фонарь Харви. Солнечные зайчики пропали, осталось только пятно света в форме звезды среди темноты. Во время всех этих перипетий я потерял маску, и светодиодный фонарь на ней, наверное, сломался. Жёлтый огонёк внизу – единственный источник света, который я вижу. Я пытаюсь сфокусировать взгляд, но меня начинает всё сильнее клонить в сон. С каждым движением сопротивляться всё сложнее.
Свечение подо мной из тёмно-жёлтого становится более белым и чистым с каждым новым взглядом. Через какое-то время я уже не в силах держаться вертикально. Тело кренится, а ноги поднимаются кверху, и я переворачиваюсь набок. Повернуться обратно мне не удаётся, и я просто вишу над водой, на грани потери сознания, а тело кружится по кромке воды.
Вокруг меня тихо. Я понятия не имею, в воде я или над водой. Я не чувствую своих пальцев, единственное, что я чувствую, – это боль в груди и подмышке. Я пытаюсь подвигать свободной рукой и ещё раз развернуться. Губы онемели и я сам, мундштук я тоже не чувствую, кусая резиновую прокладку.
Внезапно глаза открываются, когда откуда-то с корабля доносится громкий стук, и металлическая конструкция дрожит от ударов, из-за которых сверху снова сыпятся хлопья ржавчины. Лицо снова оказывается над водой, и я вижу тень, она выделяется в темноте, как будто надо мной повис какой-то человек, а на языке осел вкус парфюма.
Я моргаю, снова и снова, пытаясь смыть дурман и грязную проржавленную воду, а тень плывёт ко мне.
– Кто ты? – спрашиваю я, не шевеля губами, и продолжаю двигаться, тонуть и снова всплывать над водой, терять и снова приходить в сознание.