Теперь, когда тонкий шепелявый голос снова заговорил, Пэн, дернувшись, проснулся.

– Вы катитесь к смерти, Королева Глинн.

Келси повернулась и увидела перед собой младшую дочь Андали. Девочка была крошечная, настоящая пикси, тонкокостная, как Андали, с темными густыми волосами. Келси медлила: с детьми она обращаться не умела. Лучшее, что она могла придумать, так это говорить с ними, как с маленькими взрослыми. Но потом она заметила, что глаза девчушки, серые, как у матери, глядели далеко в пустоту. Ее обычно румяное личико – казалось, все дети Андали унаследовали цвет лица от отца – в свете свечей казалось бледно-молочным. Девочка была не выше рабочего стола Келси, совсем еще малышка, но Келси почувствовала внезапное желание отступить.

– Я вижу вас, Королева Глинн, – лепетала Гли. – Я вижу, что вы катитесь к смерти.

Келси вопросительно поглядела на Пэна.

Гли полагалось оставаться с Андали или Маргарет, но даже Келси знала об особенностях этого ребенка. Булава сказал, что она лунатик, и ее несколько раз находили блуждающей в неожиданных местах Королевского Крыла, даже в закрытых комнатах. Но Булава ничего не говорил о том, что Келси видела сейчас. Девочка не спала: ее глаза были открыты и куда-то вглядывались. Казалось, она не знала, где находилась.

Келси встала из-за стола.

– Гли, ты меня слышишь?

– Не прикасайтесь к ней, госпожа, – предостерег Пэн.

– Почему?

– Она в трансе, прямо как вы неделю назад. Андали тогда велела не трогать и не беспокоить вас. Думаю, и девчушку лучше не трогать.

– Пиковая дама, – глухо пробормотала Гли, уставившись через Келси в стену. – Переход. Мертвая рука алчна и пуста.

Мертвая рука. Келси ухватилась за это, потому что Мортмин переводилось примерно как «мертвая рука». Несколько членов Стражи, особенно Корин, обращались к Андали за советом, когда дело касалось здоровья, погоды или женщины. Отвечать или нет, Андали решала сама; она отклоняла вопросы, которые считала ниже своего достоинства, и решительно отвергала все хитроумные попытки Арлисса получить информацию о предстоящих пари. Андали, несомненно, обладала даром предвидения, но Келси никогда не задумывалась, что ее дети, возможно, тоже обладают этим даром. Гли пошла вперед, пока не оказалась лишь в футе от нее, и Келси вытянула руку, чтобы удержать ее, прежде чем они столкнутся.

– Не трогайте ее, Ваше Величество, – Андали вошла в библиотеку так же беззвучно, как и ее дочь. – Пожалуйста, оставьте ее в покое, я с этим разберусь.

Келси отскочила назад. Андали опустилась перед дочерью на колени, что-то тихо приговаривая, и Келси, всегда считавшая, что Андали любит всех своих детей одинаково страстно, поняла, что ошибалась. У Андали была любимица: это ясно читалось по ее лицу, рукам, спокойному голосу.

– Ты зашла в темное место, моя куколка, – нежно пробормотала Андали. – И ты должна выйти. Пошли за мной.

– Я пойду за тобой, Маман, – пролепетала в ответ Гли.

– Иди за моим голосом, куколка. А когда увидишь свет, сможешь проснуться.

Еще несколько мгновений Гли стояла, тупо глядя перед собой. Потом моргнула, уставившись на мать широко распахнутыми глазами.

– Маман?