– Сожалею, – сказал ей Тир. – Даже мелочи на некоторое время ослабляют меня.

Лили снова уставилась на сапфир долгим взглядом, а потом вернула ему. Казалось, что-то дернуло ее, когда пальцы расстались с сапфиром, и у Лили появилось странное чувство, будто какая-то ее часть ушла вместе с ним. Видеть части будущего оказалось едва ли не хуже, чем вообще его не видеть. Она припомнила видение и задумалась, настоящее ли оно, мальчика ли ей предстоит ждать или девочку.

– Мальчик, – пробормотал стоящий рядом с ней Тир. – Это будет мальчик.

– Откуда вы знаете?

– Иногда я просто знаю. – Он улыбнулся ей, но у Лили возникло ощущение, что у него за глазами что-то скрывается, какое-то будущее, которое она не могла увидеть.

Тир не уточнил, просто сжал ее плечо.

– Но до этого еще много лет. У меня есть еще кое-что для тебя, кое-что еще более личное.

– Что?

– Посмотри туда. – Тир указал на север. – Тот корабль, третий отсюда.

– Белый?

– Нет, сразу за ним.

Лили прищурилась. Теперь небеса посветлели до глубокого василькового, и она едва могла увидеть очертания судна, которое он имел в виду, слабое темное пятно на севере, еле видное сквозь туман, льнущий к поверхности океана.

– А что с ним?

– Этим кораблем командует один из моих лучших людей. Она с нами уже давно, с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать. Два тюремных срока за плечами, и она ничего не боится. Дориан боготворит ее, да так сильно, что даже пытается так же одеваться и делать такую же прическу.

Что-то встрепенулось внутри Лили, глубокая вибрация, словно колокол. Она умоляюще уставилась на него, широко раскрыв глаза.

– Как ее зовут?

– Мадлен Фримен.

Лили повернулась и посмотрела на север.

– Обещаю тебе, Лили, ты исцелишься.

Шаги Тира стихли, но Лили едва ли заметила его исчезновение, увлеченная третьим кораблем. Лицо Мэдди, когда она последний раз ее видела, волосы, завязанные узлами, и черная юбка на два дюйма короче, чем предписывал регламент… девочка-подросток, пытающаяся выглядеть, как женщина. Но сейчас Мэдди стала женщиной. Глаза Лили искали восточный горизонт, ища даже крошечный намек белого на фоне голубого, первый слабый признак того, что вдалеке может быть земля.