Глава 7

Производство чугуна и не только

Зима в этом году выдалась настолько бедная, что снег «подвезли» только в январе, даже Новый год встречали в серой пыли. Новый район, образовывающийся из частных домов, выглядел без снега особенно уныло — дороги еще не заасфальтированы, приусадебные участки голые, всё перекопано, и только некоторые дома выглядели островками, а скорее скальными выступами благополучия в море бардака. Дом Фроловых стараниями Петра снаружи выглядел пока не очень презентабельно, наш герой планировал начать внешнюю отделку не раньше, чем со всех сторон вырастут солидные постройки. Кстати говоря, намёки на это были. Разным людям достались участки под застройку, кое-кто даже бросил или еще не начал строительство, а кто-то даже уже продал недострой. Пару домов новые владельцы почти до фундамента снесли, потихоньку заменяя самолепные проекты на нормальные особняки.

Январский снег повалил, он вдруг превратился в радость для одних и чуть ли не бедствие для других. Фроловы записались в обе группы. Дети были однозначными поклонниками снегового изобилия, особенно с учетом горки, которую им построил папа, Лена заняла нейтральную позицию, ибо красиво, да. Но пробираться до магазина через сугробы по свежепротоптанным узеньким дорожкам было тяжеловато. Пётр сначала бурно радовался, что наконец-то всё кругом бело, на энтузиазме нагреб огромную кучу снега для горки… а потом устал. Потому как оказалось, что завод тоже завалило изрядно. И снова снегоборьба, но с поправкой на новое место работы и ничем не скованную инициативу.

Змея Горыныча придумал не он, Фролову даже стало малость обидно, что такая классная идея пришла в чужую голову. Но потом Петра успокоили — приём давно придуман и отработан авиаторами, никакая не новинка. Эпичный зверь выглядел вполне скромно — на железнодорожную платформу положили цистерну с керосином, в переднюю часть установили реактивный двигатель от истребителя, приобретенный по случаю кем-то из шутников-хозяев, и соединили одно с другим. Кто-то скажет, что такой аппарат не влетит, и будет прав. Кто-то решит, что КПД реактивного поезда ниже, чем у паровоза, и тоже будет прав. А кто-то уже догадался — в хвост платформе со Змеем Горынычем прицепили маневровый тепловозик и послали чистить пути от снега.

Страшная по своей эффективности штука получилась! Рельсошпальную решётку реактивной струёй вычищало от снега до щебня, а потом и от щебня вычищало тоже, если ехать медленно. Так что экспериментальным путём пришлось подбирать скорость, при которой с железной дороги не сметало ничего нужного, а только снег. А потом оказалось, что от людей эта штука чистит путь тоже радикально. После первой же тетеньки, попавшей на маршрут следования и улетевшей вдоль путей, слух о сверхэффективности нового аппарата разнесся по заводу со сверхзвуковой скоростью. Люди, услышавшие рёв двигателя взлетающего где-то за углом истребителя, бросались врассыпную, не пытаясь определить, куда кто летит. Зато травмированных сдуваемой щебенкой не стало. Стёкол в зданиях, находящихся рядом с очищаемыми путями тоже. Руководством железнодорожного цеха и главным инженером завода эксперимент был признан удачным. А насчет стёкол — ни одно здание, эксплуатируемое железнодорожниками, не пострадало. В прочих же окна застеклили фанерой, инцидент был исчерпан. Робкие попытки доменщиков и работников цеха разливки запретить оружие массового очищения начальство пресекло одним вопросом: «Нам печи останавливать прикажете, или вы своих рабочих выделите на очистку путей?»

Увы, были такие места, куда Горыныча пускать было категорически запрещено, да и не хватало его одного на все маневровые районы. Поэтому снова возник такой знакомый по прошлой работе план «Снегоборьба». Только вот один нюанс нарисовался тут же — за срыв движения на новом месте работы могут не просто премии лишить, а вместе с башкой. Так что тот дикий график работы в период снегопадов, какой был у Петра на Сортировке, сейчас ему казался щадящим и вспоминался с теплотой. В самый пик снегопадов Фролов стоял по колено в сугробе двое суток подряд. Лопата помогала согреться и не упасть, иногда его поддерживала морально и физически только она. Выше всяких похвал себя показали берцы, простые армейские берцы, которые он себе купил по осени. Вот только Пётр не знал, в какой армии носят такие — иностранного производства ботинки были куплены на барахолке, как и многое из того, что надевали на себя Фроловы, Ивановы и прочие Сидоровы. Вся страна поделилась на два примерно равные лагеря — продавцы и покупатели.

Открылись границы, раздвинулись пределы, исчезли преграды… кто-то начал подниматься на челночном бизнесе, точь-в-точь так, как помнил Фролов из памяти другого параллельного мира. Но были и отличия: в этой версии Бытия не случилось кооперативного движения, народ не получил первую прививку поддельного кооперативного хлама, поэтому опыт распознавания откровенного китайского дерьмеца под видом товаров народного потребления покупатели приобретали сейчас. У людей в голове не очень укладывалось, что импортная вещь может быть по качеству еще хуже советского кондового и унылого безобразия. Как так! Всё не по-русски написано, в загранице сделано, а порвалось в первый же день! Зато стоило не очень дорого, но про это люди не вспоминали.

Спекуляцию отменили, коммерцию разрешили, продавец за изготовителя не отвечает, куда бежать с жалобой? А еще как доказать, что твоя тряпка была куплена именно у этого продавца, а не у его соседа, торгующего такой же гадостью рядышком? Милиция жала плечами, у них своих проблем выше крыше. Начал поднимать голову организованный криминал. Причем, порой стало сложно отличить бандитов и их братьев-цеховиков от просто бизнесменов и их службы безопасности. Полно, да есть ли разница между ними? Одни виновны в том, что уклоняются от налогов, вторые бросили грабить резко обнищавшее население и переключились на резко обогатившихся бизнесменов. Вернее, тех из них, кто в коленках послабже. Некоторых бизнесменов не то, что тронуть страшно, их внимание к себе привлечь боязно. Вона, кемеровские Чермет купили, поди их тронь, этих бизнесменов с большой дороги. Они ж уже не знают куда деньги девать! То на истребителе по заводу гоняют, то на вертолете над Тулой. Ладно бы какой трёхместный, так эти МИ-8 купили, он оказался заметно дешевле. Зачем заводу вертолет? А на всякий случай, да хоть детишек катать на день металлурга или фотосъёмку делать с высоты птичьего полета. Других надобностей пока не придумали. Во всяком случае, на охоту на нём не летают — негде в Тульской области охотиться людям, выросшим в Сибири.

Помимо снега на заводе были и другие вопросы, как ни странно, касающиеся железнодорожного цеха. Да чуть ли не все производственные вопросы так или иначе оказывались связаны с железкой. Пётр вспоминал виденные фильмы про металлургов или наблюдал новостные ролики по телевизору — и нигде никем не воспевались их трудовые будни. Везде с экранов лилась сталь или чугун в какие-то совсем другие устройства, везде умные машины, кнопки, на которые кто-то нажимал, а потом совершались процессы. И всё без мата, без криков. Зато в детской книжке про историю цивилизации картинки походили на то, что творилось на литейном дворе доменных печей.

Литейным двором называется пространство перед доменными печами. Когда приходит время давать выпуск, то есть сливать из печи готовый чугун, именно тут специальные люди обеспечивают налив расплавленного железа вниз, где янтарно-солнечную смертельно опасную и неописуемо красивую жидкость принимают ковши. Чтобы чугун потек, специальным механическим пробойником в основании печи пробивают отверстие — лётку. Далее… а далее чугун льётся в песок. В этом песке горновые заранее прокапывают канавку до самого отверстия в полу, под который уже подогнан ковш на железнодорожном ходу. Когда ковш наполнится, рабочий перекрывает русло ручья стальным щитком, и тогда чугунный ручеек начинает литься в другую сторону, попадая в новый ковш.

Пётр охренел чуток, когда смотрел на это действо. По литейному двору течет огненный ручей с температурой полторы тысячи градусов, а над ним стоят те самые горновые, люди из очень горячего цеха, и периодически перекрывают его русло. Из средств защиты — комбинезон и каска. Ах да, еще ботинки со стальными носками. Жара такая, что можно кабанчика запекать, стальной пар над песком, излучение от жидкого металла. В полной темноте, в дыму и копоти люди совершают трудовой подвиг. Какие нафиг машины, какие краны! Всё вручную, всё как в восемнадцатом веке. Насчет темноты — где-то высоко наверху горят прожекторы, которые вроде дают достаточно света, должны давать. Но когда идет чугун, весь прочий свет становится незаметным, подспудно кажется, что железная река — единственный источник света на литейном дворе. Красиво, как в аду, особенно тогда, когда зашел на полчасика посмотреть, а потом выбегаешь на «свежий» воздух. Ой, а тут живые, солнышко, небо… Понятие свежести, оно такое условное. Фролов подумал, что для этих людей после смерти нужно сочинять какой-то отдельную преисподнюю, в классическом аду им будет скучно. Хотя не факт, что горновой может туда попасть, зачтут жизнь как пребывание в чистилище, и оформят рай как ветерану отрасли.

Кстати, с другой стороны печи после плавки в почти такие же ковши льётся шлак. Там температура всего семьсот градусов, если нечаянно разольётся шлак, то и рельсы останутся целы, и надолго движение не прервётся, это Фролов уже знает. Шлак под печью остывает довольно быстро, схватываясь как пирожное-безе. Такой же ломкий как безе, но сильно вонючий, пахнущий сероводородом. В первый такой раскоряк, когда Пётр решил лично возглавить устранение нештатной ситуации, его предупредили — это сверху шлак остыл, а внизу всё те же семьсот по Цельсию, и тебя корка не удержит, провалишься и запечёшься. Век живи — век учись.

Очередную проблему железнодорожники поимели с подачи коммерсантов. Внезапно завод буквально завалило железной рудой. Вот буквально неделю назад засыпало снегом, а не успели вздохнуть, победив эту напасть — засыпает рудой.

— Александр Анатольевич, да когда это закончится! У нас все склады завалены уже! Где выгружать будем, чем?!

— Хороший вопрос, Фролов. Предлагаю поискать ответ вместе.

— А вообще, почему такая хрень получилась?

— О, это сложный вопрос. Но если разобраться… коммерческий отдел получает премию за обеспечение поставок сырья. Чем дешевле его найдут, тем больше премия. Вот они и подсуетились — нашли максимальную скидку на поставку.