«Это…конец?» — приходит осознание неизбежного.
Я сдался. Сопротивляться уже просто не было сил. А бешеный, почувствовав это, усилил нажим, и веки начали медленно опускаться. Ощущая близость смерти, тело расслабилось, готовясь погрузиться в беспробудный сон.
Кап, кап, кап. Вдруг на куртку закапала кровь, и бешеный с торчащим из груди Кромсателем заваливается набок. Оковы с шеи спадают, и я делаю жадный, глубокий вздох.
Склонившись надо мной, стоит крепко сбитый парень лет 25–26 с волевыми чертами лица, пронзительными карими глазами и роскошной шевелюрой кудрявых, белокурых волос.
Протянув руку, чтобы помочь мне подняться, он спрашивает:
— Ты как, парень, в порядке?
— Жить буду, — отвечаю я, хватаюсь за руку и поднимаюсь. Не отпуская руки, представляюсь и говорю: — Лёха. Похоже, теперь я твой должник.
— Валентин. Приятно познакомиться, — крепко сжимает он мою руку и возвращает Кромсатель. Как положено, рукоятью вперед. — Рад слышать. Мне как раз нужна помощь, — сказав это, в небе сверкнула молния, и пошел дождь.
Стремительно набирая обороты, дождь вскоре перерос в ливень и задул сильный, почти штормовой ветер.
Глава 15. У аптеки
Как люди прячутся от дождя, так и бешеные пропали с улиц, стоило начаться дождю. Почему они панически боятся воды, как знать. Но эта их особенность в будущем спасет сотни тысяч, если не миллионы человеческих жизней.
Скрываясь в аптеке, я наблюдал с порога за обстановкой на улице, пока Лиза с Валентином набивали найденные здесь же пакеты медикаментами. После буйства бешеных многое пропало, однако кое-что осталось. Но даже этого «кое-что» нам за глаза.
— Давайте шустрее. Они могут прийти в любой момент, — поторапливал я их, крепко сжимая Кромсатель, и без конца косился на приставленный к стенке калаш.
— Готово, — первым подошел ко мне Валентин с пухлым пакетом в одной руке, заимствованным у меня Ножом Познания в другой, а карман его брюк оттягивал пистолет.
— Лиза, блин, поторапливайся! — прикрикнул я на копошащуюся впотьмах девушку, и обратился к нему: — Мы до тебя через магазин пройти сможем?
Немного подумал, он закусил губу и ответил:
— Да, но придется сделать небольшой крюк. Может, лучше на обратном пути заглянем?
Он не хотел терять ни минуты, боясь, что бешеные в это время заберутся к нему в дом и убьют всю семью. Я его понимаю, и обещал помочь. Все-таки он спас мою жизнь. Но, и это очень большое но, есть пара нюансов:
— Я все понимаю, правда. Но ты подумай вот о чем. Допустим, мы заберем твою семью и сразу двинемся к магазину. Сколько мы тогда потеряем, минимум полчаса? А сколько, по-твоему, продуктов уцелеет? Сколько еды бешеные затопчут, разорвут или, не дай бог, к херам магазин спалят? Чем ты детей кормить тогда будешь? А я своих людей? Чтобы выжить, нам потребуются бойцы. Один в поле не воин. А голодный боец — плохой боец. Так что прошу, потерпи. Уверен, с ними все будет в полном порядке.
— Тебе легко говорить. У тебя-то здесь никого, — упрекнул он меня.