Джаред постоял в нерешительности, затем положил бумаги на стеклянный кофейный столик.

— Да, — сказал он, — могла.

После не долгого молчания Даника вышла на кухню.

— Кофе горячий. Или ты хочешь что-нибудь покрепче? Морган очень предусмотрительна, здесь есть все.

— Кофе подойдет.

Джаред последовал за ней, спокойный и немного ироничный, когда понял, что девушка не станет насмехаться над его очевидным предлогом зайти. Не то чтобы высмеивание было в ее стиле, в ней не было ни грамма насмешки в прошлом, если, конечно, десять долгих лет не сильно изменили её характер.

— Все еще пьешь черный? — Спросила Даника, наливая кофе в толстые кружки, после того, как он проигнорировал изысканные чашки в кабинете.

— Да.

Наблюдая, Джаред прислонился к стойке. Мужчина не сводил с нее глаз с того самого момента, как открылась дверь. Девушка сменила белый деловой костюм на повседневную одежду: аккуратные джинсы и не по размеру большой, бледно — золотой свитер, с глубоким V — образным вырезом. В обычной одежде и босоножках вместо каблуков Даника показалась ему более хрупкой, и менее отчужденной — но все такой же загадочной — большой кошкой.

Чувствовала ли она что-нибудь? Хотел бы он знать. Клиенты описывала ее как крайне опытную, напористую, искусную — и бесстрастную. Стала ли она столь же невозмутимой и выдающейся, как драгоценные камни, которые знала так хорошо?

Или все чувства вытравлены?

Вместо того, что бы передать кружку, Даника толкнула кофе через мозаичную стойку к Джареду, а себе добавила сливки и сахар. Все ее внимание казалось было обращено к делу, и если она и чувствовала взгляд, он ее не волновал. Когда кофе был размешан, она взяла кружку и вернулась в гостиную.

Джаред опять пошел следом. Молчание между ними не очень-то снимало напряжение, но он понял, что не может разговаривать о пустяках. О чем она думает? Что чувствует? Обескуражило ли её то, что они встретились после стольких лет?

Джаред задумался, а что если она позаботилась о том, чтобы не встречаться с ним раньше, даже не смотря на работу, которая хотя бы раз в десятилетие, могла свести их в одно место, … а может даже и чаще. Она позаботилась об этом или нет? Намеренно ли избегала возможности работать с ним, или именно он делал все, что бы не встретиться с ней?

На протяжении всех этих лет ничего не чувствовала к нему, или ей было все равно?

Он должен был получить ответы. Они сводили его с ума. Даже когда сегодня утром Джаред вышел из здания, он знал, что вернется посмотреть ей в глаза. И хотя спустя несколько часов ему удалось восстановить часть самоконтроля, одно он понял очень хорошо — именно Даника была причиной потери самообладания.

Джаред смотрел, как она, вглядываясь в вид за окном, встала у стеклянной стены, и последний луч заходящего солнца коснулся ее волос, окрасив их в цвет огня. Это особенно обнажало ее личность, подумал Джаред. В темной неподвижности и невозмутимости сверкнул оттенок страсти. Но только оттенок. Даника слишком контролировала себя, чтобы показать свои эмоции остальным.

— Как ты жила Дани? — Джаред хотел спросить не это, но, по крайней мере, это было началом.

— Отлично, — полуобернувшись, она посмотрела через плечо. Выражение лица было таким же ничего не выражающим, как и ответ. Потом пожала плечами. — Теперь я живу в Нью-Йорке, или, по крайней мере, у меня там квартира. Кажется, что большую часть своей жизни я провела в самолете.

— Значит, тебе нравится все время путешествовать. — Джаред почувствовал примесь горечи в своем замечании, но не смог ничего с этим поделать. В какое-то мгновение, он мог поклясться, что увидел вспышку боли в темном сиянии глаз, но она исчезла так же, быстро как и появилась, и мужчина решил, что, скорее всего это ему показалось.