Даника посмотрела на нее как-то уныло.

— Но это уже отложилось в общественном разуме. Я видела статьи про «Тайны Прошлого» месяц назад в Нью-Йорке, и лично знаю, по меньшей мере, полдюжины коллекционеров и оценщиков драгоценных камней, которые уже купили билеты, чтобы приехать сюда в неделю открытия.

Морган усмехнулась.

— Да, я знаю. Ты не поверишь, сколько звонков я получаю со всего мира. А у входа в музей уже больше месяца как повесили баннер, оповещающий о предстоящем открытии. Но как бы, то, ни было, «Тайны Прошлого» будут открыты для публики только тогда, когда Макс Баннистер скажет об этом, и, ни минутой ранее. Только не думай, что тебя заставляют каторжно работать.

Даника улыбнулась.

— Я ценю вашу заботу. Но ты можешь передать Марксу, что я подготовлю коллекцию к передаче в музей через две недели, даже работая не больше шести-восьми часов в сутки.

Поднявшись на ноги, Морган снова усмехнулась.

— Даже с нетерпеливым агентом Интерпола, который время от времени будет вытаскивать тебя на ленч?

Провожая свою гостью до двери, Даника ответила.

— Полагаю, что сумею найти восемь часов в сутках, чтобы поработать, несмотря на внешние раздражители. — И молча, спросила себя, верит ли в это сама.

Морган не стала комментировать, а просто сказала.

— Ну, у тебя есть мой номер телефона в музее, личный номер Макса, и я уверена, что Джаред будет неподалеку. Если что-то случится, кто-нибудь из нас сможет помочь.

Когда гостья ушла Даника вернулась к рабочему столу, совершенно сосредоточив разум на полуночном сапфире в двести каратов, который нужно было очистить и старательно оценить. Она поставила внутренний будильник на полдень, чтобы оставить себе время подготовиться к встрече с Джаредом, а потом решила не позволять мыслям о нем разрушать ее сосредоточенность.

В полдень, всё еще пытаясь не думать слишком много, девушка приостановила работу, и отложила экспонат в комнату-сейф, и пошла переодеться во что-то не столь повседневное, как джинсы и свитер. Подумав про особо переменчивую погоду в Сан-Франциско, выбрала слаксы, а не юбку, с шелковой блузкой и легким блейзером. Она сознавала, что такой костюм был одним из самых строгих вариантов одежды, который она могла бы выбрать, но так как еще чувствовалась некая неуверенность по поводу всей этой ситуации, Даника не собиралась выставлять напоказ перед Джаредом свою женственность.

Чего она не осознала, просто потому, что в ее характере не было тщеславия, так это того, что могла оставаться очень женственной в любой одежде. А Джаред это определенно заметил в тот момент, когда открылась входная дверь, но ничего не сказал.

— Цветы очень милы, — заговорила дани. — Спасибо.

— Я никогда не догадывался, что есть столько видов орхидей, — легко ответил он. — Флорист пытался продать мне какой-то вид, похожий на паука, но я отказался.

— Я ценю это.

— Они всё еще тебя беспокоят? — он легко улыбался.

Ее детский страх перед пауками остался, а он явно помнил об этом.