Глава тридцать седьмая. Разведенка или вдова?

Сцена на перроне вокзала вот-вот грозила стать трагической. Для кое-кого.

За себя Мария не переживала, хоть и заметила у валухов необычное оружие. Метнется в одну сторону, в другую, а там и в плотный контакт пойдет. После чего великанам и их космические комбинезоны не помогут.

Но тут пискнула от страха находящаяся сзади Эмма:

– Нас что, собираются арестовать?

Весьма своевременно она о себе напомнила. Еще несколько мгновений – и в начавшейся кутерьме могло произойти что угодно. А ведь защиты на принцессе нет, и уж она точно пострадает. Другой вопрос: а не удобный ли это случай избавиться от опостылевшей, тупой и дерзкой, силком навязавшейся попутчицы? А потом всегда отыщутся веские оправдания. Мол, я не виновата, это все злобные великаны натворили. Убили бедную девушку, не приняв за смягчающие обстоятельства ее беременность.

Но именно вспомнив о беременности, Мария с большим сожалением стала менять свои планы: «Ребеночек ни в чем не виноват. Да и Феофан умом тронется, а парень он хороший, жалко его. Повезло этой сучке…»

Пришлось вступать в переговоры и делать это с максимальным пафосом и величием:

– Со своей стороны я и пальцем не коснулась базарных торговок, пытавшихся протянуть ко мне свои грязные ручонки. Иначе сейчас в вагоне валялись бы их трупы. Так что разбираться жандармерии и наказывать следует именно наших случайных попутчиков! Они наткнулись на пассивную самооборону моей вуали.

Командира валухов не смутил ледяной тон, или он сумел это скрыть:

– Но вас, сударыня, обвиняют не только в этом…

– А еще и в том, что кое-кого как-то обозвала? Так имею на это полное право. Потому что ваша легендарная личность Миха в моем мире – мой законный супруг. И, находясь здесь, он не имел права каждой встречной поперечной лезть под юбку!

– Э-э… Осмелюсь вас предупредить, что сейчас вы уже пытаетесь нанести оскорбление женам господина Македонского. А каждая из них по своей святости и непогрешимости стоит чуть ли не выше самого…

– Да мне плевать, на кого они там высоко ноги задирали! Немедленно уйдите с дороги! Иначе я применю оружие, которым меня одарил мой супруг!

Отступать никто из великанов не стал, хотя их командир находился в жутком ступоре сомнений. Ему и авторитет нельзя было терять, и слабость к нарушителям правопорядка проявлять не пристало. Если бы хоть свидетелей этой сцены не было, он бы благоразумно отступил. А так к вагонным окнам прилипли кругляши лиц не вышедших наружу пассажиров, которые ловили каждое слово и фиксировали каждое движение.

Поэтому он решил тянуть время и пустился в уточнения: