— Просто Саян жуткая сладкоежка и ждёт десерт — она его съест больше, если не будет пробовать все, что здесь представлено.

Кто-то пнул принцессу под столом ногой, звук был явно слышен в установившейся тишине, но у всех, кто сидел вокруг, были такие невозмутимые лица, что глава внешней безопасности даже не смог идентифицировать этого дроха.

— А будет десерт? — поинтересовалась теперь уже принцесса Саянара, заканчивая официальный обед какой-то детской непосредственностью.

— Вам сейчас принесут, — пообещала леди Карридан, после чего уже принц Лансер полушутя-полусерьезно возмутился.

— А нам в детстве такого не позволялось — только исключительно после существенного приема пищи.

— Неужели у вас тоже считается, что сладкое портит зубы? — с притворным ужасом спросила принцесса Саянара, а ей со смехом уже отвечала Гира.

— Не только зубы, но и фигуру.

— Ой, тогда мне не нужно, — принцесса Валларо произнесла это испуганно, но ее настоящие глаза под иллюзией никто не увидел, поэтому дружно приняли всё за шутку, и уже общий смех разнёсся по обеденному залу.

***

Разговор так и не дошёл до жизни дрохов в пространстве между мирами. Раридан отдал императору какой-то отчёт, но обсуждать ничего не стал, попросив, правда, помимо запланированных дел, уделить ему время для личного общения.

А вот начало истории все же услышать удалось, только с небольшим отступлением, уже за общим десертом в малой гостиной, где, при желании, можно разместить в десять раз больше гостей.

Кстати, сколько десерта может влезть в одну маленькую дрохшу… дрохку… дрохарку? Лорд Валлес перестал считать на пятом, потому что в этот момент король дрохов начал рассказ, и десертная ложка стала двигаться медленнее.

— У нас, в Арх-Руа, живут три расы: дрохи, дрох-куары, люди, — начал король дрохов, задумчиво потягивая кофе из чашки. — Мы и дрох-куары отличаемся от людей тем, что можем расправить крылья и взлететь в небо.

На последней фразе принц Лансер, принцесса Вера, император и лорд Валлес переглянулись. Для них, конечно, не секрет, что дрохи имеют вторую форму, но так поэтично назвать превращение в огромное пятиголовое чудовище — надо постараться. Не иначе, магия мира отказывается подбирать для дрохов другие слова и ассоциации.

— Ещё есть отличия у каждой из рас. Люди — изменчивы, но проявляют невероятные способности приспосабливаться: могут жить во всех королевствах, привыкают к тяжести магии всего мира, способны продолжить род с любой из рас без всяких условий. Дрох-куары — раса родная нам, со всеми особенностями, за исключением одной, которой обладают только дрохи: мы способны заводить семьи только когда в сердце горит огонь, в самом прямом смысле.

В этом месте повисла гнетущая пауза, во время которой каждый, кто не являлся дрохом, пытался представить себе жизнь с огнем внутри — получалось…да вообще не получалось.

— Вообще огонь горит в нас всегда, — внесла свою лепту в разговор принцесса Валларо, — он разгорается в ответ на положительные чувства: к семье и родителям, к друзьям, к любимому делу — все это дает дополнительный язык пламени, но для создания семьи необходимо встретить партнера, от общения с которым огонь в сердце возрастет, но не от добавления еще одного яркого языка, а от того, что само пламя взлетит до небес… как-то так.

— Хм, — император потер лоб и усмехнулся, — мы, люди, называем это любовью.

— И демонстрируете ее своим отношением, поступками, словами, — это королева Сиушель вступила в разговор, но перед этим послала второй дочери такую ободряющую и гордую улыбку, что в помещении разом стало и теплее и светлее. — Мы делаем все тоже самое, но в момент признания нам не нужны слова — достаточно прижать к груди руку партнера и открыть ему доступ к сердцу. Он сразу поймет, что все те чувства, которые разожгли пламя, относятся именно к нему и ни к какому другому дроху — пламя не может обмануть.

— И что, совсем-совсем никак до встречи с этим партнером? — вопрос вертелся на языке у каждого, а вот озвучить его решилась принцесса Вера. — А то как-то грустненько без любви.