– Неприятно, но не смертельно. Сколько их отлучали от церкви…

– В данном случает как раз может оказаться очень даже смертельно, государь.

– То есть?

– Настойчиво циркулирует слух, а значит, его целенаправленно поддерживают, что папа римский не только одобрит захват земель отлученного от церкви владетеля кем-нибудь, кто имеет хоть какие-то права на эти земли, а таких выстроится целая очередь, но и поддержит вооружением, а точнее, порохом. Так что все очень серьезно…

С порохом, а точнее, с воспроизводством селитры в Италии обстояло лучше всего, почти вечное лето, холода не останавливали процесс гниения. С ней разве что Испания могла конкурировать и в какой-то мере Франция, по крайней мере, южная часть.

– Круто он закрутил, – невесело усмехнулся Юрий Всеволодович.

Такой жесткий шаг со стороны Святого престола просто обязан был в кротчайшие сроки загасить конфликты, благо, что они в большинстве своем подошли к концу.

– Что ж, мы этого ожидали…

И готовились. Так Юрий пытался сколотить православный союз, подтянув Болгарию и Сербию с установлением династических связей. И если с Болгарией все было на мази, царь Иван Второй Асень согласился отдать свою дочь Тамару за Всеволода, то вот с Сербией было все через одно место, на котором обычно сидят.

Несколько месяцев назад умер первый сербский король Стефан Неманич Первовенчанный, и на престол взошел его старший сын Стефан Радослав Неманич, являвшийся яркой иллюстрацией предательства высшей элиты по отношению к своей стране. Шутка ли, дошло до того, что он предпочитал подписываться на документах не как Неманич, а именем своей матери Дука, то есть больше гордился своей принадлежностью к византийской династии, нежели к сербской! Кроме того, на только что отчеканенных монетах надписи были выполнены не на сербском, а на греческом языке.

Хоть бы минимальные нормы приличия соблюдал, в самом-то деле…

Но тут болгарский царь напал на разоренный и до предела ослабленный монголами Эпирский деспотат, и позиции нового сербского короля сильно пошатнулись. Почему? Потому что он был женат на дочери эпирского деспота, и тот, естественно, всячески поддерживал мужа своей дочери и имел с этого хорошие дивиденды в плане внешней политики Сербии и экономических преференций.

Но Эпирский деспотат быстро пал, и Стефана Радослава свергла недовольная его проэпирской политикой знать.

В начале тысяча двести двадцать девятого года на сербский престол воссел Стефан Владислав Неманич, средний сын Стефана Первовенчанного.

И надо же, знать и им стала проявлять недовольство. Что называется, променяли шило на мыло, так как новый король стал отчетливо проболгарским, ибо был женат на дочери Ивана Второго Асена Белославе. По всему выходило, что договариваться с ним, по крайней мере о чем-то в стратегическом плане на длительную перспективу, бессмысленно.

– Его история старшего брата ничему не научила, что ли? – удивился Всеволод.

Будучи наследником, он начал вникать в дела государственного управления. До сего момента проходил больше воинское обучение, ну и «гулял». И вот как первенец немного остепенился и взялся за верхнюю голову, Юрий Всеволодович решил его начать натаскивать как будущего правителя.

– Видимо, нет. Лет через десять свергнут и возведут на трон Уроша, как раз в период полового созревания войдет. Сейчас поостерегутся, болгарский царь весьма силен и может проявить недовольство. Судьба Эпирского деспотата всем в назидание.

– Значит, будем со сторонниками Уроша налаживать отношения? – поинтересовался Всеволод.

– Как запасной вариант, – кивнул царь Юрий. – Но лучше, конечно, образумить Владислава. А то если знать будет свергать одного короля за другим, то может войти во вкус и много о себе возомнить… а это ведет к неминуемому распаду государства.