Глава 19 Сладкая правда

Алекс

На экране панели приборов часы показывают 20:39, я откидываюсь назад, упираясь в жесткое кожаное кресло салона. Нервно стучу пальцами по кожаному рулю и в очередной раз всматриваюсь в мимо проходящих людей. Третий час я стою под ее окнами и третий час ее нигде не видно. Как только я позвонил Дэну и осторожно узнал, что Мелисса ушла гулять, я сразу же приехал к ее дому. На улице ливень, туман и холод, а ее все еще нет. Уже достаточно темно, зажглись яркие фонари напротив ее подъезда, освещая улицу, и я не нахожу себе места. Собираюсь открыть окно и впустить свежий морозный воздух в салон, как из темноты появляется она. Ее руки скрещены и плотно прижаты к груди, на ней ярко-зеленый спортивный костюм, белая жилетка и за плечами небольшая спортивная сумка. Она была в спортивном зале? Ее одежда насквозь мокрая и по грустному лицу стекают капли дождя. Она перепрыгивает лужи и торопливым шагом идет к подъезду. Как она может возвращаться одна пешком так поздно и в такую ужасную погоду? Едва себя сдерживаю, чтобы не выпрыгнуть из теплого и сухого автомобиля и силой не затолкнуть ее в салон.

Даже отсюда я вижу, как трясется ее тело от холода, как она пытается дрожащими руками найти ключи от домофона в своей сумке. Смотрю на ее лицо, частично скрытое капюшоном и не могу поверить своим глазам. Я еще никогда не видел ее такой… Такой печальной, слабой и дрожащей. Раньше всегда такая уверенная, яркая, импульсивная и шумная. От мысли, что это моя вина, меня уже в тысячный раз охватывает режущая боль в правой стороне груди и дикая паника. Паника от того, что я не могу ничего поделать.

Мне пришлось соврать ей, чтобы до конца не рушить то, что было между нами. Я должен был вернуть расстояние, которое мы напрочь сожгли в той спальне. Та темная ночь, ее хрупкое и обнаженное тело на той кровати, мои окровавленные руки на ее фарфоровой коже, ее голубые бездонные глаза, в которых читалось неописуемое доверие ко мне — это лучшее, что случалось со мной в жизни. А потом мне пришлось с силой выдавить из себя эти страшные слова «ты мне больше не нужна». При виде кровавого пятна на простыне и ее смущенного взгляда мне хотелось обнять ее покрепче и прошептать, что все хорошо, что я неимоверно горд, что ее первый раз был именно со мной. Но вместо этого я воткнул острый нож в ее сердце и молча наблюдал, как оно начинает кровоточить. Никогда не забуду, как испуганно она смотрела на меня и как сильно прижимала белую простынь к оголенной груди. Когда я оставил ее одну в той сырой и холодной комнате, меня стошнило прямо на улице.

Я поклялся не притрагиваться к ней и нарушил свою клятву, но так старательно пытался все вернуть, что своими поступками и словами сделал нам обоим еще больнее.

В ту ночь я остался возле этого дома и готов был всю ночь прождать, лишь бы удостовериться, что с ней все в порядке. Примерно через пол часа после моего ухода я увидел, как она тащит на себе пьяную подругу. Холодный октябрьский ветер терзает ее оголенные ноги и взъерошивает длинные волосы. Глаза красные, губы тоже, кожа бледная. По ее лицу я вижу, как ей холодно. Она толкает подругу в салон такси и хмурит от злости лоб. А после садиться вслед за подругой и машина трогается с места.

На следующий день я вылавливаю Натали после занятий и прошу поговорить со мной. Объясняю всю ситуацию, скрывая некоторые моменты. Но ее подруга оказывается не так наивна и глупа, и поэтому я получаю воображаемую пощечину по лицу в виде обоснованных обвинений и обзывательств. Я не прошу ее подругу понять меня или оправдать, прошу только сделать то, что я сам сделать не могу: поехать к ней и просто быть рядом. Получив напоследок в лицо обвинение в виде: «ты последняя скотина, Алекс, и конечно я буду рядом с ней, но ты должен пообещать, что больше никогда не приблизишься к Мелиссе!» Получив мое обещание, Натали уходит, напоследок далеко послав меня.

Мелисса собирается открыть дверь и войти в подъезд, как внезапно поворачивает голову и устремляет свой сосредоточенный взгляд прямо на меня. Меня передергивает от неожиданности и в голове всплывают мысли, что она не должна была заметить меня, просто потому что моя машина стоит позади других иномарок, а за лобовым стеклом тяжело разглядеть человека. Я включаю фары, Мелисса морщиться от яркого света и скрывается за тяжелой подъездной дверью.

Глава 20

—Мама интересуется, почему ты неделю не выходишь на связь, — Дэн сосредоточенно смотрит на дорогу, тянется к панели управления и переключает музыку.

—Я перезвоню ей вечером.

—С тобой точно все хорошо? Сколько там дней идут эти ваши…месячные? — Дэн на несколько секунд переводит взгляд на меня и скользит им по моему лицу. Я закатываю глаза и отворачиваюсь к окну, ничего не отвечая ему.

Дэн оставляет меня на парковке университета и в сотый раз спрашивает, не нужно ли меня забрать после учебы. Я срываюсь и грубо отвечаю ему, что не нужно. Знаю, мое пренебрежительное отношение к брату абсолютно не оправдано, он ни в чем не виноват, но последнюю неделю я сама не своя из-за случившегося. Вчера я пришла к выводу, что ничего смертельного не произошло, я лишь сама добавила драмы в эту ситуацию. Алекс ничего мне не обещал и ничем не обязан, но все же, я не заслужила такого грубого и скотского отношения. Тем более учитывая то, что мы все детство провели вместе, и он был одним из самых дорогих людей в моей жизни. Был.

Иду по шумному коридору университета к своему шкафчику. Сегодня решила надеть серые джинсы и обычный белый свитер, на ногах ꟷ белые кеды. Совсем не хочу выделяться и привлекать внимание. Это скоро пройдет, должно пройти. Злюсь на Натали за то, что посеяла во мне зерно сомнения: ей не стоило предполагать возможные причины поведения Алекса, но она так рьяно защищала его и приводила правдивые аргументы, что я не только начала сомневаться в истинности негативного отношения Алекса ко мне, но и в подруге. Может он говорил с ней? Хотя с чего это им общаться? Они в жизни ни разу не обменялись обычным «привет». Тем более верить в грубые слова Алекса оказалось легче, чем придумывать ему оправдания и размышлять: «а вдруг Натали права и он просто пытается отпугнуть меня?». Подобные мысли заставляют меня вновь возвращаться в ту ночь и искать подвох в его словах.

Боковым зрением замечаю стройные женские ноги в черных сапожках на высоком каблуке. Мне требуется пару секунд, чтобы обработать информацию, подобрать примерную цену сапог, и понять, кому они принадлежат.

—Мел, неважно выглядишь. Я тебя сначала и не узнала, — захлопываю железную дверцу шкафчика, и передо мной появляется бесящая физиономия Агаты. — Разучилась пользоваться косметикой?