– Да. Принес работу домой, сказал позвать, как ужин на стол поставлю.

– Я к нему загляну, – сообщает маме, а смотрит на меня. Все еще опасается оставить без своей поддержки.

– Иди, а мы с Машей пока стол накроем.

Оставаться без него волнительно, но я улыбаюсь и киваю ему. Все-таки мне хочется верить, что эта доброта была не показной, и, как только Миша уйдет, мне не покажут другого отношения.

Мы тихо беседуем, пока я перекладываю запеченную курицу на тарелку. Темы нейтральные: учеба, мода. Обсуждаем правильное питание и вкусные блюда.

– Маша, ты не принимай близко к сердцу поведение Юрия Петровича. Вы не виноваты, что ваши отцы уже много лет враждуют. Я хочу, чтобы ты знала: я на вашей стороне, – украдкой вытираю слезу, которую не удалось удержать.

– Спасибо, Елена Владимировна…

Миша с отцом присоединились к нам спустя полчаса. Глава семьи холодно поздоровался, но все это время вел себя достаточно вежливо. Опасных, неприятных тем за столом не касались. Ужин прошел намного лучше, чем я могла рассчитывать. Беспокоило только задумчивое выражение лица Миши, он иногда выпадал из разговора. О чем думал в такие моменты? Я догадывалась, что разговор с генералом шел о моем отце. Неужели все настолько плохо? Сложно сидеть за столом и улыбаться, когда на душе неспокойно. Думаю только о том, чтобы остаться с Мишей наедине и задать тревожащие вопросы, но уверена, что ответов не услышу. Он не захочет меня волновать, а мне необходимо знать, что происходит.

– Мария, я бы хотел с вами побеседовать. Вы уделите мне несколько минут? – неожиданно заговаривает со мной Юрий Петрович.

Маша

– О чем ты хочешь с ней поговорить? – Миша встает в стойку. Настроение его резко портится. Приятная расслабленность за столом исчезает.

– Я глава семьи – и не могу задать твоей девушке пару вопросов? – голос Тигиева-старшего звучит обманчиво спокойно.

– Юра… – хочет вмешаться Елена Владимировна, но мужчины друг друга сверлят недовольными взглядами и не обращают на женщину внимания.

– Ты можешь спросить ее при мне, – не терпящим возражения голосом произносит Миша. А я чувствую, что это проверка. Меня проверяет хозяин дома. От того, как я выдержу этот экзамен, будет зависеть моя дальнейшая судьба, а главное, судьба Миши.

– Я согласна с вами поговорить, – демонстрирую уверенность, которую не испытываю. Миша пытается запретить, но я, не глядя на него, накрываю под столом его руку. Впервые Юрий Петрович смотрит мне прямо в глаза. Может, это обман зрения, но мне кажется, я вижу толику восхищения или уважения во взгляде Тигиева-старшего.

– Тогда прошу в кабинет, – поднимается из-за стола и приглашает жестом.

– Папа… – на предупреждение сына он лишь отмахивается.

– Все будет хорошо, – не очень в это верю, но ничего другого на ум не приходит.

«Не убьет же он меня», – добавляю про себя. Миша недоволен, напряжен, но не останавливает. Я ощущаю его поддержку, и этого достаточно, чтобы за нас бороться.

– Присаживайтесь, Маша, – Юрий Петрович проходит за свой стол, а я опускаюсь на стул напротив. – У меня к вам всего два вопроса, и я хочу получить на них максимально честные ответы, – я киваю. Чувствую, вопросы будут с заковыркой. – Вы понимаете, во что втравливаете моего сына? – голос вроде не изменился, но в кабинете будто резко упала температура, по моей коже прошелся озноб. – Миша рискует своим будущим, своей жизнью, чтобы спасти женщину, которую любит. Я это могу понять. Считаю, это достойно уважения, но мне хотелось бы, чтобы девушка, ради которой все это затевается, была достойна подобных жертв.