Когда Мамсик глянул ему прямо в глаза, Митяй был неприятно поражён тяжёлым, совсем недетским взглядом, и циничным и злобным тоном:

– А уж это, «брат», зависит только от тебя. Чего натворил – соответственно и получишь…

Странный звук нарушил затянувшуюся паузу. Словно что-то быстро вращалось и гудело.

И точно – из-за сосен выплыл силуэт вертолёта с длинным тросом, на конце которого раскачивались какие-то мешки, уложенные в подобие сети. Маленькая машина быстро проплыла к Лагерю, и зависла где-то над центром здания фабрики.

– Что это? – Митяй не мог понять смысла посещения.

– Продукты. – лаконично отрезал Мамсик.

– На неделю?

– На день.

– Мы так много едим?

– Много ест Свита. А мы – только пайку. Да и то – если заслужили.

Митяй увидел, как трос от опущенных на крышу мешков отцепили. После чего вертолёт улетел в обратном направлении. Крошечные фигурки, подошедшие к мешкам, было еле видно сквозь пыль и дымку вырубки. Митяй долго пялился туда, пока не спросил:

– А если… не заслужим – то что? Снимут с работы?

– Вот уж не-е-ет. Норма останется прежней. А не сделаешь – ещё день без жрачки. И так далее… Так погибло только при мне не то десять, не то двенадцать придурков.

Митяй только открыл рот, как раздался знакомый гнусный звук, и Бык громко объявил:

– Пильщики – в барак!

Двигаясь в строю обратно, по разбитой, и в бороздках, протёртыми ветвями волочимых деревьев, пыльной дороге, Митяй не без злорадства заметил, что у волочильщиков работы ещё валом…

Но в бараке лично ему особо скучать на пришлось: снова надо было наполнять умывальники, выносить вёдра, подтирать лужи за моющимися «коллегами». И только когда все вышли из душевой, он смог кое-как подмыться и сам. Морщась от холодной воды, смыл пот, пыль и хвою.

В бараке все уже валялись по нарам.

Найдя Мамсика, Митяй потихоньку спросил:

– А где… мне можно устроиться?