— Мы же по справедливости…
— Вот я сейчас справедливость и восстановлю…
Иван одним движением вскинул винтовку к плечу, и Мякишев обреченно закрыл глаза.
«Господи, — вспомнил он полузабытую молитву. — Спаси, сохрани и помилуй…»
Но вместо выстрела услышал резкий сухой щелчок…
— Дурак ты, Колька, — улыбался до ушей Иван. — Я ж пошутил. А ты за чистую монету все принял? Смотри!
Он открыл затвор и гильза оттуда не вылетела, патронник был пуст.
— Видал! А ты обо…я! Да ты в самом деле? Как девчонка?
Николай и сам почувствовал, как по ноге под штаниной струится горячее.
— А ты бы не обо…я! — Мякишев чувствовал, как по лицу бегут слезы облегчения. — Ну и гад ты, Ванька!
— Ну ты, это… извини, — Лапин закинул винтовку за плечо. — Я ж не хотел… А если б на меня кто винт наставил, я б не то что по малому — полные штаны наложил бы! Ладно, пошли, зас…ц, по дороге просохнешь.
Иван вышел первым, а Николай, шмыгая носом, последовал за ним.
«Опять подколол, — зло думал он, тяжко переживая позор. — Да как подколол-то! Всю жизнь он надо мной измывается! С пацанов еще… Убил бы!..»
Убил бы? А ведь и взаправду убил бы, подвернись случай. Ведь если вдуматься, то обиды на приятеля копились еще с малолетства — разбитые носы, синяки, отобранные деньги на завтрак, уведенная девчонка… А уж до подначек, розыгрышей и прочих злых шуточек Ванька был настоящим мастером. Сколько раз сжималась рука на удобном камне или куске трубы, так и просящей: врежь мной по наглой конопатой морде… А когда Нюрку увел, всерьез караулил Лапина Николай по закоулкам с ножом в кармане…
С ножом.
Рука сама собой нащупала рукоять охотничьего ножа, купленного перед походом в тайгу. Хороший такой нож — сантиметров двадцать в длину, с острым как бритва лезвием из доброй золлингеновской стали… Из такой еще бритвы опасные делают и сносу тем бритвам, говорят, нет…
— А где встретиться-то уговорились? — спросил Мякишев идущего впереди Лапина.
— У озера. Дерево там растет громадное… Как там его Зубов-то назвал? Платон, что ли… Сосед у нас был, Платоном звали. Какой дурень дерево человеческим именем назвал? Самого, наверное, Дубом звали. Или Березой… Там, кстати, провод телефонный от ворот тянется — я его чикнул на всякий случай…
— Постой, Вань…
— Чего тебе?