— Но Яська…

— За ней зайдут, приведут ее в мой дом и займут игрой.

— Но соседи…

— Похер. Все равно ты ко мне переедешь…

Тут он тормозит, чуть подбрасывает меня на руках, заставляя взвизгнуть и сильнее вцепиться в плечи, заглядывает в лицо тревожно и слегка неуверенно:

— Переедешь же?

Мне так приятна его неуверенность, настолько она отличается от того, что он делал до этого, от того, что, говорил, как покупал меня… Сейчас он не покупает. Он предлагает. И ждет моего ответа. И почему-то мне кажется, что, откажи я, он примет. Правда, тут же примется убеждать всеми доступными ему методами, но силой не потащит…

И мне не хочется отказывать.

Потому я говорю:

— Я подумаю.

Он на мгновение хмурится, не нравится ему мой ответ, но затем опять сверкает улыбкой, такой контрастной по сравнению с темнотой бороды.

— Я приведу железные… аргумент.

— Аргументы? — поправляю я, но он отрицательно машет головой:

— Он будет один. Но тебе понравится.

Горелый возобновляет движение, я больше не спрашиваю ни о чем, хотя могла бы.

Но к чему сейчас расшатывать ему нервы. дополнительно?

Ему еще постигать новость, что скоро во второй раз отцом станет…

Не стоит раньше времени напрягать человека.

Пусть сначала мне аргумент свой продемонстрирует во всей красе и объеме… А потом уж…

Я всесторонне обдумываю эту свежую мысль, пока Горелый, вообще не скрываясь и не стесняясь, наоборот, с триумфом первобытного человека, заполучившего к себе в постель сладкую самочку, тащит меня в свой дом прямо по центральной деревенской улице.