За сентябрь в здании школы сделали ремонт, полностью обновили классы, закупили такое оборудование, что наши учителя, привыкшие к мелку и природным наглядным материалам, сделанным из навоза и палок, только изумлялись. Параллельно строился стадион со специальным покрытием и тренажерами, и вот теперь бассейн… Доделать его должны были на днях, на торжественное открытие нового спортивного комплекса для детей был приглашен губернатор и первые лица области. Я представляю выражения на этих лицах, особенно при подсчете средств, не ушедших в нужные карманы, а направленных на такое благое дело, и невольно улыбаюсь.

Да уж, встряхнул Горелый нашу деревню…

Все только про нового мецената и говорят.

Но вот каким образом меня с ним связали, учитывая, что за этот месяц он ни разу даже не объявился рядом? Как вообще ниточка от меня к нему в головах деревенских пролегла? Вот уж точно, как в песне: на деревне на нашей не спрятаться, не уйти от внимательных глаз…

Слишком внимательных! Слишком!

Весь этот месяц я работала, привычно впрягаясь в ярмо и отказываясь даже по ночам вспоминать случившееся на озере, опять же не отсвечивала лишний раз нигде…

И все ждала, что Горелый как-то проявит себя. С оторопью наблюдала развертывание строительства, прекрасно понимая, в чем причина такого спонсорского интереса к обычной деревенской школе, придумывала слова, самые обидные, самые доходчивые, с которыми буду его отправлять в пешее эротическое, потому что не планировала вообще продолжения…

А Горелый, словно понимая мой настрой, тупо ходил кругами, общаясь со всеми, кроме меня. Директор, завхоз, председатель местного колхоза, владелец небольшого фермерского хозяйства, руководитель клуба, местной самодеятельности… Короче говоря, все более-менее значимые люди в деревне уже его знали при встрече почтительно тормозили поговорить за жизнь.

Горелый, словно акула, наворачивал все сужающиеся круги, в центре которых едва держалась на плаву глупая я.

И вот теперь акула кинулась в атаку.

Поезда в Питер для детей была сказкой. Большинство из них никуда дальше области не выезжали, про Питер только слышали, да по интернету смотрели, так что понятно, с каким воодушевлением все ждали осенних каникул…

А Горелый сделал ход конем, судя по всему, запросив у Дмитрича моего участия в поездке.

Причем, был крайне убедителен, раз директор пришел лично, поймал меня после уроков и разговаривал довольно жестко.

И сейчас у меня прекрасный выбор: пойти в отказ и заслужить негатив всех без исключения: и детей, и их родителей, и всего села, потому что тут родня все через одного. Или согласиться и добровольно шагнуть в пасть акулы… Сомнений, что Горелый обязательно воспользуется ситуацией, у меня не возникает.

Беспринципная дрянь, ловко играющий на самых светлых чувствах и самых незащищенных слоях населения!

И, главное, что никто реально не поймет моего отказа!

Я представляю глаза баб, когда я начну упираться, слухи по деревне… Нет, не будет мне тут жизни в этом случае…

С тоской вспоминаю свой милый домик, свою беседку и качели…

И злость наполняет и переполняет! Гад, какой же гад!

Скриплю зубами, разворачиваясь к классу.