Надев вышеперечисленные предметы, вы всегда будете одеты подобающим образом, как действительно серьезный человек. Если у вас есть сомнения по поводу вашего наряда, найдите изображения президентов, премьер-министров, финансистов и т.д. Каждый может возразить, что Стив Джобс носил синие джинсы, кроссовки New Balance 992 и чёрные лонгсливы или свитшоты. Это верно. Он не был главным в Apple Inc. Он был одним из мелких акционеров, работающим в качестве говорящей головы и маркетолога. Настоящие владельцы Apple Inc. носят костюмы и галстуки. Также, как и чуваки, финансирующие все художества Элона Маска.
Помните – ничто не украшает мужчину больше, чем наручные часы, запонки и туфли. Самое важное – это обувь. Обувь – это ключ к элегантности, обувь создает образ. Дорогая обувь может быть единственной дорогой деталью в вашем облике. Никакой искусственной кожи – только натуральная. Никакой замши на официальных мероприятиях.
Что касается pinky ring, маленькой печатки, которую обычно носят аристократы и стремящиеся выглядеть как аристократы, джентльмены. Если вы посмотрите на картинки принца Чарльза, до того, как он стал государем, и на коронацию, и уже на короля Карла – он ни разу не снял с себя свой пинки-ринг с мизинца левой руки, я это рассмотрел, когда он клялся на Библии. Суть этого перстня – личная печать, выгравированная на плоской внешней площадке, ею прикладывали к горячему сургучу на корреспонденции. Если вы когда-нибудь увлекались каллиграфией, писали перьями на редкой бумаге и запечатывали в такого же качества конверты, то могли и знать, как это делается: сургуч поджигается, капает на конверт, и на эту накапавшую бульбу сургуча надавливают перстнем и держат секунду. Убрав, любуются рельефным оттиском. При вскрытии сургуч ломается и рассыпается. Так что печать на хрупком сургуче гарантировала невозможность вскрытия конверта или свитка для тайного прочтения.
Отдельный случай – браслеты. Я люблю браслеты, у меня есть они, я их раньше носил, но уже не ношу, равно как и цепи. Они уже не являются символом статуса и принадлежности к особой социальной группе, как и перестали быть символом богатства. Теперь символ богатства – тихая спокойная жизнь, не отсвечивающая и не привлекающая к себе внимания, хорошее питание и возможность ездить туда, где тебе хочется, имея два или три паспорта. Браслеты, особенно множество, смотрятся на взрослых мужчинах странно, равно как и множество колец, и цепи поверх одежды. Если это не рокер и не иной человек, зарабатывающий себе на жизнь публичностью, то тогда это символ незрелости и глупости. Надо понимать, что всё лишнее – оно потому и лишнее, что не несёт в себе никакой ни полезной, ни традиционной нагрузки, как пинки-ринг. В глазах нормальных мужчин украшательство выглядит как глупость, а женщины это воспринимают как странность и мальчишество. Хочется продемонстрировать крутизну? Пожалуйста, вот часы с турбийоном и запонки с бриллиантами по два-три карата каждая. Любой намётанный глаз сразу оценит, а людям, не входящим в круг потребителей таких вещиц, вовсе не надо это понимать. У нищебродов свои понты, и пусть они своими браслетками понтуются в своём кругу. Моё мнение такое – нет денег, так и не выдрючивайся. А есть деньги – выдрючивайся неброско, как будто вообще не выдрючиваешься.
Я при всём уважении не рекомендовал бы носить Rolex или Omega, если вы стремитесь выше пределов среднего класса. В Америке Rolex – вожделенная мечта всех жлобов, желающих произвести впечатление богатых и преуспевающих. Omega как бы поинтеллигентней будет, но это всё равно, что носить Louis Vuitton Monogram, прорезиненную холстину с элвэшками. Это уже массмаркет для жлобья с парой лишних копеек или для понторезов с фейковыми сумками, кошельками и ремнями. Часы вообще стали сомнительной темой – тут и появление умных часов, и появление высококлассных реплик, неотличимых от оригинала, особенно Ролексов, Картье, Франков Мюллеров, Юбло, даже Ришар Милль подделывается на раз. Усложнения же приятны только тем, кто искренне любит репетиры и турбийоны. На самом деле, турбийон перестал быть такой уж дорогой цацкой; да и смысла, по большому счёту он нынче не имеет, равно как и секундная стрелка, как и хронометр, как и лунный календарь. Я, например, давно уже ношу часы лишь с минутной и часовой стрелками, меня радуют теперь лишь гильоше на циферблате и сама форма часов. Что толку рекомендовать покупать Бреге, Патек, Вашерон или Шаффхаузен, когда можно сделать себе часы на заказ и носить уникальную вещицу за совсем небольшие деньги? Сто тысяч долларов за часы могут по нынешним временам приносить сто тысяч долларов в месяц прибыли, если уметь их оборачивать на рынках, например, скоропортящихся товаров. Но это моё мнение. Часы я всё же люблю не меньше, чем хорошие ботинки и коньяк, но то, что мне по-настоящему нравится, MB&F, Антуан Прецьюзо из метеорита с тремя турбийонами или Астрономия от Якова Арабова, мне пока недоступно, хотя эти приборы я б хотел иметь как произведения высокого искусства, глядя на которые испытываешь восторг и ликование от их совершенства.
Помните, что каждый случай требует своей одежды. Лучшее, что вы можете сделать – найти и прочитать книгу "Джентльмен" Бернхарда Рётцеля. Надо знать, что куда следует надевать, куда нельзя заявиться без галстука, в каких случаях уместны слипоны или хайкеры, какие часы куда и под какие костюмы надевать.
Мой собственный опыт. Я носил костюмы и галстуки с 14 лет. В моей школе в Москве нас заставляли носить школьную форму и сорочки с галстуками. Я носил школьную форму, сшитую на заказ. Она была сшита в мастерской крупнейшего в СССР универмага для детей "Детский мир" и имитировала обычную школьную форму. Она отличалась деталями и качеством. Мне повезло, что бабки, имевшие вкус, приберегли с жирных времён хорошие ткани, и шили мне потом костюмы в мастерской на Мосфильме. То есть привили вкус к bespoke, к одежде, сделанной по меркам, к костюмам, шелковым и батистовым сорочкам, к жилетам и пальто. Такая одежда имеет мало общего с одеждой, купленной в универмаге. Моя школьная учительница русского языка и литературы, которую я уже упоминал, Бетти Борисовна Слободкина, весьма умная женщина, привившая мне вкус к литературе, искусствам и общей умственности, научила меня подбирать галстуки. Она велела мне рассматривать цветные фотографии дорогого Леонида Ильича Брежнева, и изучать его галстуки. Они были идеально подобраны. Как и у Рональда Рейгана. Она меня просветила, что такое малиновая искра и что такое настоящее мыло. Она же мне подсказала пользоваться бриолином, обратила внимание на шейные платки поэта Андрея Вознесенского, на булавки для галстуков и цветы в петлице. В общем, напихала в меня мужскую культуру, почти утраченную советским обществом за годы социализма. В 16 лет, в 1982 году, я уже был законченным денди в стиле Онегина: пострижен по последней моде, благоухал только выпущенным Ги Ларошем Drakkar Noir, носил комсомольский значок 1948 года, курил настоящее Marlboro, ногти отполированы, костюмы сшиты на заказ, остроносые туфли на высоких каблуках, механические часы на крокодиловом ремешке. У меня были джинсы, но я их особо не любил и не люблю, я всегда предпочитаю брюки. Не лежит у меня душа к джинсам.
Дети советской элиты воспитывались так же, как ученики британских или американских частных школ. Хотя в Советском Союзе не было частных школ, дети советской элиты посещали несколько обычных государственных школ, где их воспитывали в общепринятой манере приличия и уместности. Мои одноклассники были детьми иностранных послов и дипломатов в СССР. У нас были одинаковые культурные коды, хотя наши страны уже десятки лет были разделены железным занавесом. В Управлении делами Дипломатического корпуса при советской власти мою школу рекомендовали иностранным дипломатам, прибывающим в Москву – им поясняли, что их дети будут себя чувствовать так же, как будто они не отрывались от привычной среды закрытых британских пансионатов для аристократии. Знаменитые московские школы типа №45, №57, Колмогоровская школа при МГУ к советским аристократическим учебным заведениям не причислялись. К таковым относились лишь несколько школ: моя 72 спец, ныне №1234, французская 12 спец, теперь №1231, а также №1239 во Вспольном и №1520 в Леонтьевском переулках. Из высших учебных заведений только МГУ и МГИМО считались аристократическими заведениями, но я бы туда МГИМО бы не относил: слишком много спеси там было, а аристократия на то и аристократия, чтоб без чванства, кривляний и ужимок, свойственных подражателям.
Поддавшись иллюзии демократичности, многие забыли про важность упаковывать себя соответственно. Не уверяйте себя, что одежда не имеет значения. Натренированный глаз, будь то в Америке, сразу заметит, носите ли вы JoS A. Bank или Brioni, Ecco или Berluti, а в России сразу вычислит костюм Kiton и пальто из викуньи. Как шутил Жванецкий: “Встретили по одёжке, проводили тоже плохо”. В Америке говорят: The way you dress is the way you are addressed, что по смыслу переводится как “с тобой будут обращаться по твоей одёжке”.
Не обязательно иметь кучу денег, чтобы быть хорошо одетым. Моя жизнь в США иногда была очень нервной, я много ел, заедая стрессы, и пил много спиртных напитков, чтобы меня отпустило и расслабило. Я набрал лишних 20 килограммов. Мне нужна была новая одежда. Раньше я носил брюки 34 американского размера, а теперь мне нужен был 40, ни один из моих пиджаков не застегивался на толстом пивном пузе. Мне отчаянно нужны были новые костюмы, рубашки и т.д. Проблема была в том, что у меня не было лишней тысячи долларов, чтобы пойти и купить что-то приличное. Я пошел туда, где люди жертвуют одежду, которая им больше не нужна. Я нашел пару пятисотдолларовых пиджаков по пять баксов каждый. Они были новые, даже с магазинными ценниками в карманах. Так что я купил два шерстяных пиджака – синий блейзер и серый в клетку “Принц Уэльский” – в сто раз дешевле. Брюки от Ralph Lauren стоимостью $349,99 я купил в Marshall"s на сейле за $49,99, там же я купил черные туфли-оксфорды Givenchy не за полную цену в $1200, а за $290. Все эти вещи были абсолютно новыми. А в Neiman Marcus Last Call я купил туфли Magnanni, стоившие $475, всего за $75 – я выловил их на распродаже. Если вы решили хорошо одеваться, вы можете найти высококлассные вещи за гроши. Просто пойдите и начните искать. И никогда не забывайте, что мужчина в белой сорочке, в пиджаке и галстуке, производит куда более солидное и серьёзное первое впечатление, чем в худи и в джинсах.
И мужчинам, и дамам я рекомендую портсигары, дорогие зажигалки, перьевые ручки. Благодаря перьевым ручкам я познакомился с несколькими приличными людьми в Америке, в том числе с очень неплохими докторами: смотрю, у кого из кармана торчит Монблан, у кого Монтеграппа, и я тут же: “О, вы пишите перьями? А какой у вас почерк? Старый, классический, с наклоном, прописными буквами и заглавными с виньетками, или уже по-новому, вертикально? А напишите мне две строки! Вы занимались каллиграфией?” И процесс взаимного приятного знакомства пошёл.
Визитные карточки – особая тема. В фильме “Американский психопат” есть очень выразительная сцена, где молодые инвестбанкиры меряются своими визитными карточками. Для меня эта сцена – песня. Я свои визитные карточки начал печатать в конце 1980-х годов, после того, как серьёзнейшие дяденьки из самых сливок американского истеблишмента, вручили мне свои карточки. Я взял их за образец, нашёл типографию, где была супербумага, и печать с термоподъёмом, и сделал себе подобные. Чем человек значительнее, тем меньше на карточке написано. На моей карточке (хоть я и совсем не важная персона) всего два слова “Август Котляр” и номер телефона. Просто сейчас нет смысла писать, набираешь имя и фамилию в любом поисковике, и сразу ясно, кто ты такой, что у тебя есть за душой и кто за тобой может стоять.
Глава 11-Б. Как всегда быть хорошо одетой и выглядеть строго – Дамы
Пять вещей создадут ваш облик.
1. Глаза
2. Губы
3. Шея и осанка
4. Пальцы рук и ногти
5. Сумочка
6. Качество чулок или колготок