В десять утра разжег камин в гостиной над магазином для пожилых леди из кружка рисования и живописи. Зимой по вторникам они собираются у меня в доме, а летом рисуют и пишут на пленэре.

После ланча поехал в Киркпатрик-Дарем, живописную деревушку в десяти милях от Дамфриса, посмотреть книги у женщины, которая звонила мне на прошлой неделе. Книги принадлежали ее покойному мужу. Ее дом оказался побеленным коттеджем в конце проселочной дороги, а книги – собранием сочинений Артура Джорджа Стрита в твердом переплете с суперобложкой. Вдова продавала их с явной неохотой – судя по всему, это были любимые книги ее супруга. Он вырос на ферме в Суссексе, она всю жизнь прожила в Бирмингеме, а познакомились они во время отпуска на Сент-Килде, когда обоим было уже за пятьдесят. К несчастью, он умер от рака два года назад.

Артур Джордж Стрит был фермером из Уилтшира, который в тридцатые годы писал о сельском хозяйстве, и его книги в свое время были очень популярны, однако, как и творчество многих других писателей, потом оказались забыты. В нашем магазине иногда еще спрашивают его книги, но такие просьбы становятся все реже, как вздохи умирающего животного. Киркпатрик-Дарем – интересное место, хотя бы благодаря достижению его самого известного уроженца, Киркпатрика Макмиллана. Макмиллан родился здесь в 1812 году и считается изобретателем велосипеда. Благодаря этому достижению он был в большом почете при жизни, однако не придавал этому особого значения и даже отказался запатентовать свое изобретение. Книги были не в самом лучшем состоянии, однако я заплатил женщине 40 фунтов стерлингов за две коробки и поехал домой.

В четыре часа зашла мама и сообщила, что сегодня утром умерла Джесси из магазина The Picture Shop. В эту трагическую ситуацию добавилось немного комического, когда мама решила сообщить печальную новость Элейн, одной из дам, занимающихся на курсах рисования и живописи (она давняя подруга мамы и очень глухая). Не знаю, как так вышло, но Элейн все поняла совершенно неправильно и подумала, что Джесси решила уйти на пенсию и передать дела в магазине Анне. Услышав то, что она приняла за хорошие новости, пожилая дама ответила: «О, это чудесно».

За несколько минут до закрытия магазина мужчина в ярком галстуке-бабочке с рисунком принес шесть коробок книг, в основном в твердом переплете и в отличном состоянии, преимущественно об искусстве и садоводстве. Я сказал ему, что посмотрю их немного позже и буду готов сообщить ему их стоимость завтра к обеду.

В одиннадцать часов к прилавку подошел высокий худой человек с адским запахом изо рта и сказал: «Привет, Шон. Мы уже встречались. Я принес книжек на продажу». Затем он поставил на прилавок коробку книг о кино и отошел. Я посмотрел книги и отобрал несколько штук. Когда он вернулся, я предложил ему 12 фунтов за восемь книг. Тут он достал список и начал проверять по нему каждую книгу, сообщая мне при этом: «Эта книга продается на Amazon за шесть фунтов, сколько ты мне за нее дашь?» Я попытался объяснить, что хоть она и может стоить на Amazon 6 фунтов, можно считать удачей, если я смогу продать ее за четыре. С таким же успехом я мог бы объяснять принципы молекулярной физики шимпанзе. В итоге он покинул магазин со сконфуженным лицом и унес все свои книги с собой. Я так и не понял, кто это был и где мы могли встречаться.

Но среди его книг была «Порождение тьмы» (This Thing of Darkness) Гарри Томпсона. Это действительно отличная книга. Лет восемь назад мне ее подарил друг. Вскоре после того, как я ее прочел, один из писателей, приехавших на Уигтаунский фестиваль, спросил меня, нет ли у нас в магазине чего-нибудь о Роберте Фицрое и «Бигле» (а «Порождение тьмы» – как раз на эту тему). Я посмотрел в соответствующем отделе, но ничего не нашел и зашел в «Комнату писателей» сообщить ему об этом. Он разговаривал с Фионой Дафф, которая в тот год отвечала за PR и маркетинг фестиваля. Я подождал, пока в разговоре возникнет пауза, и сказал ему, что у нас в магазине ничего нет, однако я очень рекомендую «Порождение тьмы». Тут Фиона оживилась: «Эту книгу написал мой муж». Я испытал облегчение оттого, что положительно отозвался о книге, а за этим со стороны Фионы последовал подробный и язвительный рассказ о том, как закончились их отношения.[13]

Очень спокойный день, даже для февраля, причем мой оптимизм и вера в будущее значительно окрепли после того, как я заметил, что даже через полчаса после закрытия магазина небо еще не совсем темное. Радость и воодушевление, которые испытываешь, когда приходит февраль и темнота отступает, почти компенсирует отчаяние, которое испытываешь в декабре, когда весь мир словно погружается во мрак. Помню, как пару лет назад мы с сестрой Лулу разговорились о ее поездке то ли в Эквадор, то ли в Перу, то ли на север Чили. Я спросил, как ей там понравилось, и она неожиданно ответила, что сложнее всего жить там летом было потому, что дни очень короткие из-за близости к экватору. Она тосковала по долгим и светлым летним вечерам в Шотландии, когда солнце в июне заходит только в десять часов вечера, а не в шесть, как происходит в этих странах почти весь год. Даже когда я напомнил ей, что в декабре в Шотландии темнеет уже в четыре, она сказала мне, что стоит это потерпеть ради долгих летних вечеров.