Ее голос был звонок, глаза сияли, словно вобрав в себя чистоту июльского неба.
Обошли оранжерею — стеклянный памятник давным-давно усопшим экзотическим растениям. Лет пять назад Дарья пыталась сделать в ней уголок тропического рая, но потом забросила это занятие: гибискусы, орхидеи, монстеры росли убогими, а Артур приглашать специалиста-садовника отказывался напрочь: «Пустая трата финансов!» Достаточно того, что он согласился раскошелиться на строительство этого стеклянного чудовища. Оранжерея, как и неработающий, поросший мхом фонтан в западной части участка, была теперь для Дарьи олицетворением завышенных амбиций.
А вот и поляна.
Дарья отметила, что в жизни за высоким забором есть свои плюсы — чужак не осквернит своим присутствием особенный для хозяев клочок земли. Да, эгоизм, но безобидный и не лишенный сентиментальности.
Травы здесь никогда не касались ножи газонокосилки. Возле дарующего тень ветвистого клена разрастался живописный кустарник черной смородины. А далее, до самого овитого плющом забора, высились стебли борщевика с огромными зонтиками белых соцветий.
Дарья расстелила на траве покрывало, выложила из корзинки снедь. Под аккомпанемент стрекота кузнечиков Полянкин день начался.
Во время еды болтали и много смеялись. Смеялись порой без повода, просто потому что было хорошо. А потом разлеглись на покрывале и молча глядели на небесную синь, среди которой резвились ласточки.
Снова испытывая утраченное за последние дни спокойствие, Дарья подумала, что, быть может, напрасно она страшится будущего без Артура. По большому счету ведь ничего не изменится. Да, придется пережить период дискомфорта, но потом… Кто знает, возможно, потом начнется что-то новое, интересное. Во всем есть свои положительные стороны, нужно только их разглядеть. Раньше ведь она не боялась перемен, напротив — стремилась к ним с уверенностью непробиваемого оптимиста. И куда делась та смелость? Неужели осталась в прошлом на веки вечные? От этих мыслей стало немного грустно, а в Полянкин день грустить не полагается.
— Хочешь, я тебе книжку почитаю? — спросила она.
— Очень хочу, — ответила Кира.
Дарья вынула из корзинки «Сказки дядюшки Римуса», уселась на покрывале по-турецки и открыла книжку на странице, отмеченной закладкой. Откашлялась, с улыбкой подмигнула дочери:
— Итак, сказка называется «Как Братец Лис охотился, а добыча досталась Братцу Кролику», — и начала читать, четко, выражением проговаривая слова: — Старый Лис услыхал, как Кролик проучил Братца Волка, и подумал: «Как бы и мне не попасть в беду. Оставлю-ка лучше его в покое». Они встречались частенько, и много-много раз Братец Лис мог схватить Кролика…
Когда дошло до момента, когда Братец Кролик в очередной раз перехитрил Братца Лиса, Кира засмеялась. Хохотала так, что аж слезы на глазах выступили. С улыбкой подождав, пока дочка успокоится, Дарья продолжила чтение. Закончив с этой сказкой, перешла к следующей: «Почему у Братца Опоссума голый хвост».
Кира улыбалась, слушая, но уже сонно. Пару раз она широко зевнула. Заметив это, Дарья теперь читала более монотонно, и скоро девочка уснула.
На небе появились облака. Легкий ветерок зашуршал листвой клена. Откуда-то явилась Ириска. Кошка томно потянулась и распласталась на покрывале.
Отложив книжку, Дарья улеглась на бок, подперев голову рукой. Смотрела на спящую дочку, гадая, что же ей снится. Уж точно не злая Кира. Должно быть, что-то цветное, яркое. А может, она летает во сне подобно птице? Над лесами… над лугами и реками… над поляной, на которой, под веселый щебет птичий, звери водят хоровод…
Дарья не заметила, как тоже задремала.
Ее разбудил громовой раскат. Она села на покрывале, протерла пальцами глаза и зевнула. Сколько проспала, полчаса, час? Как бы то ни было, но за это время погода успела ухудшиться: под порывами ветра шумела листва, с юго-запада ползла огромная туча. Ласточки летали низко, беспокойно. Увы, Полянкин день оказался короче, чем хотелось бы. Пора в дом, пока не хлынул ливень.
Разбудила Киру.
— Давай-ка, Росинка, собираться. Гроза приближается.