А ещё взяла его за голову, чтобы не отвертелся. Положила руки на щёки, пальцами вцепилась в волосы, мол, даже не пытайся мне соврать!

— Надо же, какая ты, оказывается, — восхитился Фьор. — Теперь ясно видно, почему в тебе столь сильный огонь! Огонь, который под стать моему.

— Не увиливай от ответа. — Мне, конечно, было безумно приятно, но я не поддалась на этот хитрый трюк.

Ух, похоже, после того, как я раскрыла свою личность, контролировать свои эмоции стало куда легче!

— Фердинанд считает, что после первых же родов Виолетта умрёт. — Фьор очевидно щадил меня и преподнёс информацию в третьем лице.

И знаете, это сработало! Да, в груди похолодело, но то, что он назвал имя Виолетты отдельно от моей личности, приглушило удар. Уф, так захотелось его за это поцеловать, но я сдержалась.

— Обломится! — твёрдо сказала, глядя ему в глаза.

— Разумеется, ведь мы поженимся раньше, чем он соберется повести тебя к алтарю. — В его глазах было столько огня, что я не выдержала — всё-таки прильнула к его губам и буквально впилась в них.

Мне тут же ответили с не меньшей страстью, прижали так крепко, что мне только и оставалось удивляться, откуда берётся дыхание. Поцелуй разгорался, объятья крепли, а я не просто оставалась живой, но и очень активной! Поёрзала на его коленях, отчётливо ощущая тот самый признак, когда мужчина хочет женщину. Даже попыталась поменять положение, чтобы полноценно оседлать его, но мне не дали. Зато дали куда больше! Фьор встал, держа меня на руках, куда-то пошагал, а потом я почувствовала прохладу покрывала под своей спиной.

И куда опять девалось моё благоразумие? В топку его!

— Да! — хрипло вскрикнула я. — Я хочу тебя!

Запустила пальцы в его волосы, сжала их, показывая, что готова взорваться от нетерпения.

— Нельзя! — прорычал Фьор, сам же продолжал оставлять на моей коже огненные следы поцелуев.

С губ он спустился на шею, а потом и вовсе добрался до груди, надорвав от нетерпения лиф домашнего платья. Ох! И это он так показывает, что нельзя?

— Плевать на ваши правила! — Нет, это просто форменное издевательство — так жарко меня целовать и говорить, что дальше нельзя! — Я ведь не умру на этом вашем свадебном обряде, если не буду девственницей?

— Нет, но будет очень больно. — К моему великому сожалению Фьор остановился.

Приподнялся на руках, но уходить не спешил. Я для верности обхватила его ногами, а руками вцепилась в широкие плечи. Нет уж, я только во вкус вошла!

— Не больнее, чем рожать, я так полагаю.

Упс, что-то мой язык сегодня плохо слушается. Выдаёт этому мужчине все мои секретики. Впрочем, Фьор достойно воспринимает мои выверты, вот и сейчас он невозмутимо спросил:

— А ты рожала?