Я вздохнула. Перспектива действительно интересная. Для меня.

Но…

— Анталь, — наплевав на этикет, я поставила локти на стол и оперлась подбородком на сплетенные пальцы рук, — а что будет с тобой?

Альс взял со стола вилку, покрутил её в руках, словно ничего интереснее в жизни не видел, и положил обратно. Я ждала.

— Со мной не будет ничего, — наконец ответил он, — будет назначена следующая помолвка.

— И… что будет со следующей девушкой? — я продолжала допрос.

Он посмотрел на меня, и наши глаза встретились. Меня захлестнуло вспышкой боли. Его боли. Моё сердце пропустило удар.

Неужели…

— Она тоже умрёт, — почти прошептала я.

Он молчал.

— Она умрёт, да?! — воскликнула я, до боли сжимая кулаки. Ногти впились в ладони, по щекам потекли слёзы. — И сколько же девушек уже погибли, Анталь? Семь? Восемь? Сколько их было всего?

— Одиннадцать, — он не смотрел на меня больше, но перед глазами будто стоял его взгляд: затравленный, виноватый… так смотрит загнанный волк, который понял, что уже всё, конец, и ему остаётся только пытаться прорваться через цепь охотников. Он знает, что всё бесполезно, но он попытается. И погибнет.

Я достала из рукава платок и вытерла глаза.

Если я уеду, будет новая девушка, новая смерть.

— Сколько, — я запнулась, — сколько из них были твоими жёнами?

— Нисколько, — он наконец-то посмотрел на меня, — они все погибали до помолвки.

— Здесь? — я обвела рукой окрестности, подразумевая замок.

— Не только, — услышала ответ, — кто-то до приезда сюда, кто-то ещё на стадии переговоров.

Теперь пришла очередь удивиться мне.

— Но почему тогда говорят о жёнах?