Правда, после травмы дико боюсь высоты. После неудачной тренировки с огнем — становится плохо даже от легкого дыма. В зоопарке я в клетку никогда к животным не заходила, только забрасывала через решетку еду. А хищник мой, Мурёныш, хоть и выглядит грозно, но мухи не обидит, потому что вырос в любви и ласке, только угрожающе пошипеть может, когда чем-то недоволен или напуган.

В любом случае пусть псих верит в свою вторую ипостась, я даже картинно глаза расширю, когда он, например, раскинет руки в стороны и начнет бегать по комнате, крича: “Я Бэтмен!”

Бас поднялся, но лишь чтобы приставить свой стул ближе. Когда сел на него, между нами осталось всего полметра пространства. Меня окатило волной дрожи. Снова подкрался к носу его приятный мужской запах.

— И все же я тебе поначалу покажу совсем немного. Смотри в мои глаза.

Под угольными ресницами серые омуты. Такой взгляд невозможно пропустить даже в толпе. Такой взгляд зацепит и не отпустит, пока, засмотревшись, не треснешься головой о столб.

Нет, Басу необязательно говорить, чтобы подчинить своей воле дикое животное. Достаточно посмотреть — и оно склонит голову, инстинктивно принимая свою слабость и подтверждая безграничную силу повелителя.

— Особенность таких, как я — огоньки в радужках.

Только он сказал — у меня перехватило дыхание. Яркие языки пламени вспыхнули, объяли зрачок и утонули в сером омуте. Вынырнули снова, завели круговой танец, загорелись ярче, обжигая мне глаза. Я не моргала, не дышала, застыла статуей. Огонь манил меня — вот-вот я нырну в него и сгорю заживо.

Бас прикрыл веки, а меня словно вышвырнуло из вязкого омута в реальность. Я не могла отдышаться, проморгаться. До мозга с запозданием доходило, что рядом вовсе не псих. Разум еще сопротивлялся, мол, мне что-то подмешали в вино и огни — это галлюцинация.

Вряд ли.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил мужчина.

Я подняла взгляд к его лицу. Опять! Пламя заплясало в его глазах. Я вжалась в спинку стула. Огни потухли.

— Ладно, не в порядке. Я могу их прятать.

Бас накрыл мою руку своей — словно раскаленной кочергой коснулся к заледеневшей коже. Я дернулась, но не смогла освободиться — мою кисть держала стальная хватка, жгла, вот-вот, казалось, дым повалит. Глубокий голос завибрировал в каждом нервном окончании:

— Ты необычная девушка. Многие сознание теряют, когда их видят. Любопытно, на сколько хватит тебя, Диана? — Он переплел пальцы с моими, продолжая пытку, повернул мое лицо за подбородок к себе свободной рукой, впился в губы каким-то маниакальным взглядом, но продолжал говорить равнодушно. — Я могу загипнотизировать тебя так, что ты отдашься мне, совершенно не сопротивляясь. Но я так не хочу. Я хочу почувствовать в тебе искреннее желание.

Мысли не собирались в кучу, таяли, размывались, разбредались от нахлынувших эмоций. Меня колотило, и я изо всех сил старалась не выдать страх. К которому, как назло, мешалось нечто дикое и жгучее. Получалось, я застыла каменным изваянием — казалось, любое движение выдаст меня с потрохами.

Палец в нежной ласке скользнул по моей скуле, ведя за собой след колючих искр. Я уставилась в серые глаза, которые с одержимым интересом изучали мои черты вблизи. Огни, благо, прятались.

Я отлепила язык от неба — надо бы уточнить, что за способность у него плохо поддается контролю, но Бас заговорил, сбивая меня с мысли.

— Моя магия, с одной стороны, довольно ограничена, а с другой — многогранна. Я не расскажу все за раз, потому что тебе станет очень плохо. Обычный мозг отрицает существование сверхлюдей — и будет сопротивляться, в том числе пытаться отключиться, лишь бы не разрушать созданное представление о мире.

Пока ничего конкретного не сказал, а я уже порывисто ахнула и где-то на окраине создания зарождалась тупая боль. Это тревожный звоночек?