Эпилог

В комнате пахло свежими горными цветами. Они окружили постамент, устланный красной тканью — расписана неясными символами, которые наверняка много значили для того, чем мы тут собрались заниматься.

Я поежилась от легкой прохлады, стояла в одной белой сорочке на голое тело. Постамент был каменным — как его притащили сюда из музея сгоревшего Апексориума, не представляю. На нем будет холодно лежать. Никто веками не подозревал, зачем он должен использоваться.

Волнение дрожало на кончиках пальцев и сжало внутренности в тугой узел. Все ведь должно пройти хорошо? Предыдущие попытки у большинства других ресемиторов обвенчались успехом. Бас знает этот древний язык, и ему не должно составить труда произнести заклинание. От меня сейчас требовалось намного меньше. Фактически лишь желание.

Потом, конечно, сложнее будет именно мне! Но я хотела. Сильно хотела. И плевать, что для этого нужно провести ритуал не в очень романтической обстановке. В комнате не должно быть ничего лишнего по некоторым причинам.

За дверью раздались решительные шаги, и я обернулась с замирающим сердцем. Дверь отворили — и в комнату вошел Бас. Его рука держала переливающуюся тремя цветами сферу, блики которой скользили по его мускулистому торсу. Из одежды на нем только белые штаны.

Шагая мне навстречу, он тепло улыбался.

— Ты не замерзла? — спросил он и, приобняв меня за плечи, впился в губы тягучим поцелуем.

— Все в порядке, — заверила его. Бас с нежностью завел мне прядь волос за ухо, переполняя меня теплом одним простым движением.

— Тогда начнем? А после будем отогреваться в нашей постели.

Я с готовностью закивала и отступила к постаменту. Села на него и, плавно поднимая край сорочки по бедрам, с вызовом смотрела в серые глаза Баса. Он подступил вплотную, скользнул свободной рукой по моему плечу, скидывая бретельку, опустился ниже по телу, задевая пальцами чувствительный сосок, повторил изгиб талии и забрался под край сорочки. Я проводила ладонями по его мощной груди, наблюдая, как меняют цвет блики от сферы, добралась до пояса штанов и потащила их вниз, освобождая член в полной боевой готовности.

Мы осторожничали — Бас отдавал часть внимания сфере, чтобы не упустить ее, а мне нельзя было к ней прикасаться. Когда пальцы Баса добрались до клитора, я уже была мокрая. Он меня возбуждал одним своим появлением. Мое тело мигом вспоминало о том, какой крышесносный с ним секс, и дрожало от нетерпения, предвкушения. Иногда это мешало работе, но никто нам не мешал утолять желание за закрытой дверью его кабинета.

Я откинулась назад и развела ноги в стороны, полностью раскрываясь перед ним. Он погрузился в меня и задвигался, держа в узде свою страсть. Пока нельзя устраивать тут беспредел. После — можно. Я сама как-то сдерживалась, все еще волнуясь. Ткань подо мной комкать нельзя, постамент ощутимо холодил через нее. Бас положил ладонь мне на низ живота, и его большой палец принялся описывать круги вокруг клитора.

— Тише, тише, — усмехался он, продолжая сводить меня с ума, когда я от нахлынувшего наслаждения выгнулась дугой. Стоны срывались с губ. Бас уже хорошо знал, как меня за пару минут довести до полуобморочного состояния.

Нельзя мять ткань под собой — и я стиснула свою грудь, куда сразу завороженно припечатался похотливый взгляд серых глаз. Тогда я потерла соски между пальцами, замечая, как это нравится Басу.

Он нещадно защекотал пальцем клитор, отчего меня чуть не подбросило. Бедра задрожали. Я случайно порвала на груди сорочку. Бас набирал скорость, неотрывно смотря, как ткань трескается в моих пальцах, обнажая груди и соски.

Я захлебывалась стонами и криками, чувствуя неумолимое приближение оргазма. И в один миг он сотряс тело кайфовыми судорогами, когда член Баса выплескивал сперму внутри. Он кончал в меня бесчисленное количество раз, но сегодня все было по-особенному.