Я даже боюсь представить, как мне придется расплачиваться за такую «щедрость».

Перевожу взгляд на Кирилла. Он нервничает, хотя пытается скрыть это. Длинные пальцы барабанят по полированной столешнице.

— Мне кажется, все уже решено, — бросает он Сарову. — Но чтобы вы не ушли с пустыми руками, держите.

Кирилл лезет во внутренний карман пиджака и достает сложенные вдвое листы.

Жирный урод выхватывает протянутые ему документы разворачивает и начинает читать. Я могу только наблюдать за ними. И ни хрена не помать, что здесь происходит. Хозяин по-прежнему сжимает дрожащими руками телефон Кирилла. Теперь меняется лицо Сарова. Я думала, что видела его разозленным. Нет.

Вот теперь он зол. Маленькие близко посаженные глазки наливаются кровью. Подбородок дрожит в бессильном гневе.

Короткие толстые пальцы мнут бумагу.

— Что это за дерьмо? — орет он.

Вздрагиваю.

— Это? Это ваши махинации с госконтрактами, господин Саров.

Ноздри Сарова раздуваются.

— И не только ваши, но и вашего покровителя.

— Щенок! — ревет жирный. Его взгляд способен убить.

— А самое интересное на второй странице. Вы уже дочитали? — Кирилл встречает его взгляд спокойно и расслабленно откидывается на спинку кресла. Сколько же у него силы воли и самообладания.

Невольно любуюсь им. Рассматриваю упрямый профиль, замечаю, как часто бьется пульс под его кожей.

Саров разворачивает мятые листы. И его рот раскрывается от удивления, а глаза округляются.

— Как ты узнал?

— Не важно. Важно, чтобы ваш покровитель не узнал, что вы воруете не только вместе с ним у государства, но и у него лично.

В кабинете повисает тяжелое молчание.

Я понимаю, что сейчас мы услышали что-то очень и очень важное. За такую информацию не только купить-продать могут, но и убить.