Зато это помогает немного привести ее в чувство. Безжизненный взор потухших глаз медленно скользит по мне, останавливаясь на лице.
— Спасибо, — шепчет она. Тихо, проникновенно, возбуждающе… Черт! Да что со мной?
Замечаю в ее руках сжатый стек.
— Отдай это, — выхватываю и ломаю в руках тонкий хлыст. — Дай посмотрю.
Рывком сдергиваю маску, желая убедиться, что ей не нужна медицинская помощь. Следом за маской ползет черный парик.
Отбрасываю их на землю. Теперь, малышка, они тебе не понадобятся.
По хрупким плечам золотым каскадом рассыпаются тяжелые пряди. Небесно-голубые глаза смотрят испуганно. Пушистые ресницы добавляют им глубины и загадочности. Небольшой вздернутый носик и соблазнительные пухлые губки.
Касаюсь пальцами ее щеки. Она дергается и отворачивается. Нормально. Реакция есть, истерики нет. Пока не разобрался хорошо это или плохо?
Тяну ремень.
— Спокойно, тебя надо пристегнуть, — говорю тихо, перегибаясь через нее. В носу щекочет от запаха полевых трав и солнца.
Щелкаю клавишу обогрева сидения. И набрасываю на голые плечи свой пиджак. Она не реагирует.
Быстро обхожу машину, запрыгиваю за руль. Педаль в пол и прощай «Мужской клуб» для ебанутых извращенцев!
По дороге бросаю взгляды на девочку. Она по-прежнему сидит, вжавшись в сиденье, и молчит. Не кричит, не протестует, не спрашивает, куда мы едем?
А куда мы? Отвезти ее домой? Нет.
На светофоре привычно включаю поворотник и выезжаю на широкий проспект. Еще два дома и мы на месте.
— Приехали, — распахиваю перед ней дверь и подхватываю на руки.
Мягкая, теплая, она растекается в моих объятиях. Дрожь прошла. Напряжение осталось. Она неуверенно касается ладонью моей груди.
От ее прикосновения миллион электрических разрядов пробивает меня.
Рвано выдыхаю и несу ее к лифту.
Мелодичный звонок сообщает, что мы на месте.