— Ага! Я видел! — Гарик сально ухмыляется и бросает мне наряд садо-мазо принцессы. — Одевайся!

— Нет, — прижимаю к себе пойманное платье. Да это и не платье: гипюровый корсет и прозрачная юбка.

Взгляд Гарика становится тяжелым, губы сжимаются в тонкую линию.

— Не строй из себя святую невинность, — его слова больно бьют по щекам.

Открывается дверь, на пороге появляются девочки.

— Выйдите на хрен! — орет Гарик. И все исчезают, оставив нас вдвоем. — Одевайся и вперед! Один раз справилась, справишься и сегодня! Поняла?

Молчу и не двигаюсь с места.

— Что стоишь, дура! Живо! Или убирайся на хрен! — его глаза сверкают. Голос срывается на крик.

Глаза застилают слезы обиды и беспомощности. Сжимаю и мну блядское платье, собираясь бросить ублюдку в лицо.

В памяти всплывает квиток из банка, ежемесячный платеж по ипотеке. Мне не потянуть его, работая в кафе. Работа там вообще прикрытие для банка, чтобы мне дали кредит.

Страшнее этого долг лично перед Арменом Борисовичем. Двум сиротам просто неоткуда было взять почти миллион рублей на первый взнос по ипотеке. Особенно если одна из них студентка, а второй мальчик-инвалид.

А Митя? Ему постоянно нужны дорогостоящие процедуры, массаж, лекарства. Он мечтает о современных протезах. Мечтает когда-нибудь подняться с инвалидного кресла, пусть даже на металлических ногах.

Гулко сглатываю. Слезы моментально высыхают.

— Умничка, — Гарик все понимает верно. — Запоминай!

Он не собирается выходить, пока я переодеваюсь. Но, слава богу, и не пытается подсмотреть, пока я быстро стягиваю с себя ажурное боди за куцей ширмой.

— Это очень и очень влиятельный человек. Он всегда напряжен и любит поострее и погорячее.

Живот скручивает спазмом. Руки дрожат. Хочу выпить. Никогда не пила, похоже, пора начинать.

Выхожу из-за ширмы.

Администратор осматривает меня и кивает. Подходит и вкладывает в мои онемевшие пальцы стек — тонкий гибкий хлыст.

Я поднимаю на него удивленные глаза.