Грациозно проскальзываю в клетку. Слышу щелчок замка.

Сердце отсчитывает удары до окончания очередной безумной ночи.

После четырех месяцев почти ежедневных тренировок и выступлений у меня стало получаться не дрожать от страха и отвращения.

Как говорит Матильда, надо отрешиться от происходящего. В идеале еще получать удовольствие, как в старом дебильном анекдоте. Иначе…

Иначе можно сойти с ума.

Прохожусь по периметру клетки, осторожно оглаживая задницей прутья. Руки скользят по талии, бедра движутся в такт музыке.

Прикусываю алую губу. Я знаю, им это нравится.

Почти так же, как мои смелые поглаживания самой себя.

В ответ слышу одобрительный гул. Ни пошлостей, ни сальных шуток. Все-таки приличная публика. Ага, как же.

Не смотрю в зал.

Резко встряхиваю головой, и длинный черный хвост стегает по моим плечам словно плетка. Чувствую накал толпы.

Прохожусь раскрытой ладонь сверху вниз по своему телу. От блядского ошейника по ложбинке между грудей, вырисовываю одной мне известный узор на животе и замираю у себя же между ног.

Меня окатывает обжигающей волной непреодолимого желания. Кажется, еще секунда и я сгорю в нем.

Распахиваю «затуманенные» страстью глаза и всматриваюсь в полутемный зал.

Взгляд мой ищущий ни на ком не останавливается. Я не вижу ЕГО. Но я знаю, что ОН здесь. ОН каждый вечер здесь. Сколько бы дней в неделю я не работала, я всегда вижу и чувствую ЕГО в зале.

Что бы я не вытворяла в клетке, завести меня может только ЕГО присутствие. Проверенно.

Только один взгляд горящих и таких жестоких карих глаз.

Встряхиваю головой, едва заметно и совсем не чувственно. Надо вернуть уму трезвость.

Я здесь не для этого.

Обхватываю ладонями цепи, что держат сиденье моих качелей. Сажусь.