А Соне стало обидно. После развода с бывшим мужем она уже отвыкла слышать оскорбления и насмешки в свой адрес, да и не позволяла никому так с собой разговаривать.

— Что вы заладили, дуры, дуры? Вы что, женоненавистник?

Он усмехнулся, и сразу закашлялся, что совсем не понравилось девушке. А что если ему станет плохо ночью? Что, если он помрет, а она так и останется лежать с ним рядом привязанной?

— Нет, конечно. Я люблю женщин. Просто не устаю поражаться вашей тупости.

— Я не тупая, ясно? — разозлилась Соня. — Просто мне страшно, я никогда раньше не попадала в такие ситуации! У меня сын, и если со мной что-то случится… — на последней фразе ее голос дрогнул, а в носу так сильно защипало, что она так и не смогла закончить фразу.

— Ничего с тобой не случится, если не будешь больше дурить. Спи уже.

Его тяжелая горячая ладонь вдруг опустилась на ее бедро и слегка погладила его, да так и осталась на нем, отчего девушку снова будто пробило током. Низ живота сладко потянуло, и Соня непроизвольно задышала чаще, чувствуя, что ей становится очень жарко, несмотря на свой полуголый вид и ночную прохладу, что свободно проникала в разбитое окно.

— Я так не усну, — пробормотала она, сглотнув.

— Куда ты денешься.

Мужчина снова закрыл глаза и задышал ровнее. Его рука жгла бедро, давила своей тяжестью, не позволяя девушке расслабиться ни на секунду. И в то же время, удивительным образом, это прикосновение будило в ней такие ощущения, испытывать которые в подобной ситуации казалось ей полным абсурдом.

Нельзя желать того, кто держит тебя силой, угрожает, связывает… Нельзя любоваться его мужественным профилем, сгорать от истомы и без конца покрываться мурашками, наслаждаясь тяжестью и жаром покоящейся на её бедре огромной ладони. Но Соня наслаждалась. И это был полный бред.

Или не бред? Просто физиология? У нее ведь слишком давно не было мужчины. А этот, к тому же, роскошен. Встреть она его в другой обстановке, наверняка, запала бы с первого взгляда. Даже, несмотря на пугающие татуировки.

Огромный, сильный, мужественный. И пахнет так нереально, что хочется прижаться носом к его гладкой смуглой коже и сделать глубокий вдох.

Соня промучилась довольно долго, в то время как ее «гость», кажется, вполне себе мирно спал. Но в итоге и она тоже каким-то чудом все же уснула. Никуда не делась, как он и сказал.

Проснулась от того, что почувствовала рядом с собой движение. Громила поднялся с постели и куда-то пошел. Сразу стало очень холодно и неуютно, Соня, забыв о своем непростом положении, дернула руками, и чуть не взвыла оттого, как больно впился в запястья пояс.

Но мужчина вскоре вернулся, и улегся, как прежде, вплотную к девушке, обжигая ее своим горячим телом. Он принес с собой одеяло, то самое, которое Соня привезла, чтобы расстелить на земле и загорать. Укрыл им их обоих, и девушке мгновенно стало жарко. Она уже хотела попросить его, чтобы открыл, но вдруг почувствовала, что громила дрожит.

— Эй, что с тобой? Замерз? — шепотом спросила Соня, снова неосознанно дернув рукой, и снова напоровшись на препятствие.

— Холодно, — выдохнул он.

Соня удивилась. Нет, ночь действительно была прохладной, и она тоже начала замерзать, когда он уходил, но не до такой же степени, чтобы так трястись. И тут девушку осенило.

— Да у тебя жар!