– Дай свой номер телефона.

Я записала.

– Только умоляю, звони строго с девяти до пяти и только в будние дни.

– Семейное счастье дало трещину? – серьезно спросил он.

– Не было никакого счастья. Я… Он…, – я запуталась, что хочу сказать и нахмурилась.

– Не старайся, Кармен. Я все понял, – Андрей подмигнул. – Я тебе позвоню.

Я выпила коньяка на дорожку, и мы попрощались.

На обратном пути меня застал ледяной дождь. Зябко передернув плечами, я подняла воротник, но чем ближе к дому, тем медленней я шла, несмотря на холод. Холод и дождь разогнали прохожих, а мне нравятся пустые улицы.

На Ворошиловском проспекте я вообще перешла на прогулочный шаг, рассматривая отражения неоновых огней на мокром асфальте. Домой не хотелось.

Я впервые была на улице ночью одна за последние три года. Можно вот так брести, ни о чем не думая, не беспокоиться о том, что скажет Эмиль и что будет дальше.

Ночной город давал чувство свободы – сладкое, но недоступное.

Я остановилась на перекрестке. Дальше идти некуда: либо стоять под дождем, либо направо – домой. Я свернула под арку.

Дома было темно и пусто. Проглотив на место истошно стучащее сердце, я захлопнула дверь и расстегнула плащ. Эмиля здесь нет, зря боялась. Нерационально, но когда вы три года живете в постоянном страхе, в голове остается мало рационального.

Включив на кухне свет, я заварила чай и села за стол.

Я так и не выяснила, что против меня имеют охотники.

Через мгновение я усмехнулась. Глупый вопрос! Они имеют против очень многое. Я их злю, раздражаю, вызываю презрение – я живу с вампиром, и если бы это меня не защищало, они бы не ограничились плевками под ноги при моем появлении. Но этой дешевой неприязни мало, чтобы мой бывший лидер, друг и напарник, втравивший меня в историю с Эмилем, вдруг начал за мной следить.

И у меня не было никого, чтобы довериться, хотя бы спросить совета. Я одна.

А ведь когда-то все было иначе. Я помню, как…

…В сумерках иду по грунтовой дороге. До города четыре километра. Руки в карманах мешковатых штанов, через плечо перекинут ремень походной сумки, а под джинсовкой укрыт мой первый пистолет.

Мне двадцать. Я еще ничего не боюсь. Здесь, в безлюдной местности у меня назначена встреча с охотником, о котором я много слышала.