— Ты уверена?

— Абсолютно. Я не знаю, в какое говно ты влезла. Но Вику туда не тяни, она ничем этого не заслужила.

— Спа…

В трубке зазвучали гудки.

На горизонте за лобовым стеклом выросла обкусанная кромка города. Панельные многоэтажки, приплюснутая коробка «Магнита», ржавые скворечники уцелевших гаражей. Я сидела, уставившись в одну точку перед собой. Внутри как будто все онемело. Перед глазами проносились картины событий, случившихся за последний месяц. Но теперь они представали в совсем ином, безжалостно ярком свете.

Вот я пришла навестить Андрея после того, как мы попали в аварию, и наша машина вылетела с дороги. Помню, еще принесла с собой апельсины и чистила их, присев на уголок кровати. Спросила что-то про отравленное молоко, а еще: «Собираешься и дальше покрывать Вику?». Андрей тогда надолго замолчал. Я решила, что он расстроился, ведь я так ловко вычислила его бывшую подружку и собиралась ей отомстить. А он просто обдумывал, как половчей воспользоваться моим заблуждением.

День, когда на террасе пировали люди Агазатяна. Мы с Андреем болтали, устроившись на камнях в двухстах метрах от дома. Он пытался уговорить меня пойти с ним в казарму. А на самом деле проверял, буду ли я этой ночью спать в своей комнате. Пришел к выводу, что если я и передумаю, обнаружив сломанный замок, то первым делом позвоню ему. Именно он застрелил насильника. Но не потому, что хотел спасти Глеба, нет. Это был элегантный штрих, лишний раз позволивший отвести подозрение и успокоить недоверчивого босса. Андрей обрубал концы. Это он направил напившегося племянника Агазатяна в мою комнату. Если бы тот выжил, Дамир рано или поздно выбил бы из него подробный рассказ. Но мой друг умел использовать новые обстоятельства и переводить стрелки на других.

Машина уже катилась по улицам Нижне-Волчанска. За окном проплывали знакомые места, сегодня не вызывавшие никаких эмоций. Даже здание спортивного клуба, куда я ходила чуть ли не ежедневно последние пять лет, оставило меня равнодушной.

«Березка». Андрей увел бьющуюся в истерике Вику за кусты, а потом пропал до самой церемонии награждения. Мы с Настей предположили, что милые бранятся, а то и тешатся у себя в номере. Но у Андрея были дела поважней. Он незаметно вытащил у бывшей подружки телефон. После ссоры Вика была в таком состоянии, что наверняка нескоро заметила пропажу. Следующие несколько часов Андрей составлял план операции, договаривался с людьми, придумывал, как заманить меня посреди ночи в здание заброшенного бассейна. На место для засады его навел мой собственный рассказ про наши с Викой детские забавы. Он сам написал сообщения от лица одноклассницы и отправил их мне и себе, а потом предложил угадать, какое место зашифровано в послании. Единственный прокол в том, что он для убедительности добавил в рассказ Альбину. Наверное, попросту не запомнил никого другого из Викиных подруг. Да и то прокол был не велик. Я бы не стала обзванивать знакомых, когда каждая минута на счету.

Отдельное восхищение вызывало то, как тщательно Андрей подстраховывался на случай провала. Меня чуть не изнасиловали? Он предупреждал, что в доме ночевать опасно, и даже предлагал пойти с ним в казарму. В бассейне поджидала засада? Так и он едва не попался, если б его не отвлекли в последний момент. Я же сама рванула в бассейн в одиночку, крикнув, что со всем разберусь.

Наш автомобиль свернул с Ленина на Ударников и теперь стремительно приближался к улице Володарского, куда, судя по времени, уже должен был подойти брат. Водитель с уродливой татуировкой притормозил у перехода, пропуская пешеходов. Пока ждал, ткнул в приборную панель и включил музыку — громкое однообразное «тыц-тыц-тыц».

А я продолжала бередить рану, перебирая воспоминания. Даже сегодня, в нашем последнем разговоре, когда Андрей уж слишком легко меня простил, он между делом вытащил всю нужную информацию: «Ты сказала вдвоем? Неужели Дамир согласился в такое время отпустить босса без охраны?», «Может, побудешь еще немного? Или вы уже выезжаете?». Не надо нам ехать в этот музыкальный магазин. Да и есть ли он вообще? Его существование подтверждали только слова Андрея. Он же нарисовал на карте маршрут, который я отдала водителю, перед этим предупредив Глеба, что знаю, куда ехать.

Больше всего мучений доставляли отдельные иезуитские штрихи. Прежде чем натравить на меня насильника, Андрей шутливо взъерошил мои волосы. Пригласил на танец в «Березке», зная, что ночью меня заберут люди Прилепченко. Может быть даже убьют и почти наверняка измордуют до полуживого состояния. Лечил. Позволял себя обнимать. Подарил гитару. Как-то Андрей сказал: «Хреновый ты психолог, Саша…», а я даже не поняла, сколько безжалостного цинизма скрывалось в этом замечании.

На углу Ударников и Володарского дежурил Стас. При виде нашей машины брат помахал рукой и жестом предложил заехать в небольшой переулок, заканчивавшийся тупиком. Наверное, передумал ехать в суд и захотел поздравить по-быстрому, на бегу. Оно и к лучшему.

— Я постою немного на воздухе. Что-то нехорошо, — я выбралась из автомобиля, хлопнув дверцей. Мне и правда было дерьмово, предательство Андрея приносило почти физическую боль.

Глеб вышел следом, обеспокоенно спросив:

— Что с тобой? Опять температура?

— Да нет, просто укачало. Сейчас пройдет.

Я обхватила себя за плечи, ожидая, когда притопает брат. Разговаривать ни с ним, ни с кем-то другим не хотелось, но надо было перетерпеть, иначе Глеб заподозрит неладное. «Тыц-тыц-тыц» за спиной стало громче. Похоже, охранники решили устроить музыкальную паузу, пока босс прохлаждался снаружи.

Внезапно я обнаружила солидную дыру в своих рассуждениях. Андрей не мог отравить молоко! Мало того, что он не успел бы его подкинуть к нашему приезду, это как раз решаемо. Но ведь он позволил выпить яд водителю Косте, спровоцировав аварию, в которой сам едва не погиб! А потом задушил в лесу того худого отморозка. Одно дело — имитировать сопротивление, чтобы в случае провала Дамиру было не в чем его упрекнуть. И совсем другое — убивать союзников. Неужели Прилепченко назначил одного из своих бандитов на роль жертвенной овцы? И все для того, чтобы впечатлить семнадцатилетнюю девчонку? Как-то не верится… Или… Молоко отравил кто-то другой. Андрей вычислил, кто, но по какой-то причине не сдал его, а решил вступить с ним в союз. Надо вспомнить, с кем он встречался после аварии, о ком говорил…