Я хотела спросить, зачем он забрал тело и почему этим не занимается полиция. Это же убийство! Смерть Кости еще можно было списать на случайность, но простреленное горло не оставляло места для двойных трактований. Но потом поняла: все заинтересованные стороны предпочли замять дело по-тихому. Мэр с губернатором боялись признать, что на празднике, мать его, здоровья убили молодую женщину. Глеб и Прилепченко не хотели демонстрировать, что их разборки перешли на новый, криминальный уровень. Сейчас не девяностые, так дела не ведутся даже в маленьком Нижне-Волчанске. Оба предпочитали действовать исподтишка, заметая следы, чтобы не привлечь внимание власть имущих с этажа повыше и не повторить судьбу беглого олигарха. Агазатян лишился племянника, Прилепченко убил Настю, за что Глеб убрал кого-то из его людей. А со стороны посмотришь: в городке тишь да гладь, божья благодать.

Глеб сказал, что доберется до организатора, имея в виду Прилепченко. Но он не знал, что в смерти его бывшей девушки прежде всего виновата моя одноклассница Вика. Интересно, как Андрей объяснил все произошедшее в «Березке»? Наверняка его версия событий сильно отличалась от того, что произошло на самом деле. Не зря же он попросил меня ничего никому не говорить об этой ночи. Как быть, если дотошный Дамир начнет меня расспрашивать? А он начнет. Андрей… я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь…

Глеб заметил перемену в моем настроении.

— Эй, малыш, не грусти… У меня есть отличная идея: давай поедем в город и купим тебе новую гитару? Только ты и я, а? Что скажешь?

— Здорово, — ответила я, постаравшись придать голосу воодушевление. А потом набралась смелости и спросила:

— Что теперь будет с Андреем?

Глеб Николаевич ответил не сразу.

— Еще не решил. Послушай, Саша… Не хотел тебе говорить… В тридцати километрах от базы есть небольшой причал, им пользуются местные рыбаки. В ночь вашего побега там дежурила машина, успевшая скрыться до появления охраны. Ты уверена, что благородный спаситель хотел отвезти тебя домой?

— Не домой, а в безопасное место!

— Безопасное, говоришь… Саша, я понимаю, тебе сложно это принять. Но тебя могут использовать как рычаг давления.

— Перестань! — я скривилась, будто хлебнула уксусу. — Криминальные авторитеты всей страны схлестнулись в жестокой схватке, чтобы заполучить рычаг давления на Стасика, потому что его слушает Бронислав Иннокентьевич. Очевидно, второй фронт направлен на программу «Дача» с Виталием Декабревым.

— Причем тут твой брат? Рычаг давления на меня.

Такого поворота я не ожидала. Рычаг давления на Глеба? На Глеба?! Эти слова еще предстояло осмыслить. Но сейчас они только все усложнили. И лишь в одном я была уверена до глубины души: мой друг желал мне добра.

— Андрей хотел мне помочь. Он был вынужден защищаться. Ты ведь чуть его не убил, во второй раз!

— В первый раз я не собирался его убивать. Не у тебя на глазах. Хотел припугнуть, а ты помогла мне завершить маленький перфоманс. Андрей стал очень своеобразно трактовать мои приказы. Дамир много раз меня предупреждал, что твой якобы друг набрал слишком большую популярность среди бойцов. И склонен вести двойную игру.

— Почему же ты раньше с ним не разобрался, если все так, как говорит Дамир? — вот уж к чьим словам у меня не было доверия. Я не сумела скрыть злого скептицизма: Глеб стиснул зубы так, что на скулах обозначились желваки.

— Не знаю, что ты обо мне думаешь, но для меня «разобраться» с человеком, с которым я проработал бок о бок много лет — не два пальца об асфальт. Когда Андрей начал на меня работать, он был старше тебя всего на год. Он на моих глазах вырос из затюканного жизнью паренька в прекрасного специалиста. И я до последнего не хотел верить, что Андрей… утратил свою лояльность.

— Тогда отпусти его, — тихо попросила я. — Он не подходит для этой жизни, пусть начнет все сначала…

— Ну конечно, он же такой хороший и не создан для всего этого дерьма, в отличие от меня, — Глеб начал заводиться, но быстро взял себя в руки. Кажется, общение со мной не слишком хорошо повлияло на прежде железобетонные нервы босса. — Я решу, что с ним делать, когда выясню все детали.

— Можно мне его увидеть?