— Стойка дамы, — неожиданно для себя прошептала девушка.

Ее движения плавно перешли в нижнюю стойку.

— Зуб кабана…

Наяда в изумлении открыла рот и глупо заморгала, но не остановилась.

Она плотнее обхватила рукоять меча и занесла его для удара противнику по ребрам, защищая свою голову от предполагаемого удара невидимым щитом. Она откуда-то знала, что этот стиль направлен на бой с противником в легком или среднем обмундировании.

Она переставила ноги, балансируя в выдуманной схватке, баланс ее тела и оружия выходил идеальным, так будто она тренировалась всю жизнь. Она знала, что меч не предназначен для прорезания доспеха и искала у воображаемого противника слабые или открытые места на теле.

Девушка сделала еще пару выбросов, нанося удар, несколько раз отскочила, ловко переставляя ноги, защищаясь. И случайно посмотрелась в зеркало.

На одно мгновение в зеркале возник образ сильной молодой девушки, искушённой боем. Она сжимает в руке длинный меч, совсем непохожий на отцовский, с лезвия капает кровь. Волосы заплетены в причудливую прическу из косичек, чтобы ничто не мешало в бою. На руках железные браслеты, то ли украшенные, то ли просто для чего-то снабженные двумя синими камнями по одному на каждом, на шее помимо шрама и татуировки ошейник, точная копия браслетов, с таким же иссиня-черным камнем в середине. На щеке виднеется причудливые узор, нанесённый краской. Она одета в темно-синюю форму, чем-то похожую на военную, но другую. Эта больше похожа на одежду, которая не сковывает движений, она одновременно легка и тяжела, ткань плотная, с множеством карманов и отсеков под оружие. Но оружия в них не видно. Однако видно разломанную на две части корону, вышитую серебряными нитями.

На лице этой другой Наяды нет ни единой эмоции. Она похожа на восковую куклу. Но при этом весь ее вид буквально кричит об исходящей от нее опасности и свирепости. Грудь этой незнакомой, но без сомнения опасной девушки, медленно поднимается и опускается, будто у нее появилось пару секунд на передышку, а после она снова пустится в смертельный пляс, отнимая чужие жизни.

Наяда закричала, хватаясь за голову. Боль вернулась. Меч выпал из рук и звонко ударился об пол. Наяда вжалась в пол, сильнее сжимая голову руками, почва будто вышла из-под ног, она больше не чувствовала опоры и баланса, только гул, только нарастающую боль. Она кричала пока из горла не посыпался кашель, угрожая сорвать себе голос и явиться к Хеуду в совсем жалком виде.

Хеуд. Завтра утром она должна прийти в его дом и приступить к работе.

Наяда кое-как приподнялась с пола, стиснув зубы так, что губы побелели, лишившись краски. Она медленно подняла взгляд и посмотрела в зеркало, надеясь снова увидеть в нем призрака, увидела она себя, растрепанную девушку с дрожащими от боли руками. На бледной коже выступил румянец от прилившей к голове крови. Она тяжело выдохнула, ловя себя мысли, что сейчас невероятно похожа на ту, что видела в зеркале пару мгновений назад. Лицо лишено эмоций, потому что тело активно подавляет их, борясь с болью. Глаза почти стеклянные, но взгляд такой же твердый и уверенный. Хотя уверенности Наяда совсем в данный момент не испытывала.

Она даже потрогала собственное горло, чтобы убедиться, что на ней нет ошейника и шрама. Татуировка, благо, осталась на месте.

Медленный глубокий выдох.

— Что я такое? — Она вспомнила вопрос умирающего мужчины из своего недавнего видения. — Что я такое?! — Закричала она своему отражению.

В дверь настойчиво постучались.

Девушка отпрянула от зеркала, настороженно глядя то на меч, то на дверь.

— Эй! Что за шум? Открывай немедленно.

Мгновенно осознав всю комичность ситуации, девушка быстро запихала меч обратно в тайник, вставив на место половицы, сдвинула кровать обратно и огляделась. Уже подбегая к двери, она стянула платье через голову, оставшись в тонком нижнем платье, откинула одежду в темный угол и сделала пару вдохов, чтобы казать спокойнее.

Открывая, она сонно почесала глаз и зевнула, не прикрывая рот.