– И никто не возникал, то есть никто не выступал против этого? – спросил я.

– Может быть, кто-то и выступал втихую, да только по какому вопросу выступать против? – усмехнулся сокамерник.

– А как с национальной преступностью? – не унимался я. – Только не вздумайте повторять мне глупость типа того, что преступность не имеет национальности.

– Да я, мил человек, всегда сомневался в квалификации юристов, которые говорили о наднациональной преступности, – улыбнулся мой собеседник. – Преступность суть есть то же общество, только со знаком минус и с более жесткими правилами исполнения законов. Если бы наше общество было построено по законам преступного мира, а преступный мир по нашим законам, то скоро бы преступность развалилась, а наше общество было бы демократическим и жизнестойким. Можешь записать это где-нибудь и подпись сделать – Глеб Самойлов – философ и практик.

– Может, ты еще и стихи пишешь? – спросил я.

– А как же, – согласился он, – философия она как поэзия. Только чувственная душа может почувствовать поэтику философии. Вот, смотри:

Я бывал в параллельном мире

И гулял по Цветочной улице,

Пиво пил в настоящем трактире

Чай стоял на огромном блюдце.

В обиходе язык старинный,

Словно все начитались Толстого,

И поэты встречались в гостиных

До обеда, в начале второго.

– Ну и так далее, – прекратив декламацию, сказал мужичок.

– Ну, Глеб, ты даешь, – изумился я, не подозревая того, что под рубищем бомжа скрывается поэтическая натура, бывшая когда-то чиновником высокого ранга, – так что же с национальной преступностью?

– Здесь, конечно, не все так было гладко, но и успехи были неплохие, – сказал Самойлов. – Все восточные кланы априори суть есть мафиозные группировки, связанные родственными отношениями и итальянской «омертой». Знаешь, что такое омерта? Ну, и хорошо. Как в России всегда было? Русского судили везде и по любому поводу, а за представителя любой национальности вступались все земляки одной командой и им отдавали преступника вершить правосудие по своим законам. Получалось, что большая группа населения вырывалась из-под действия общегосударственных законов. Новый президент провел закон о борьбе с организованной преступностью. Любое преступление, совершенное членом клана, рассматривается как преступление, совершенное в составе организованной преступной группы. И всего-то два клана посадили, как остальные кланы собрали съезд и постановили, что вводится новая традиция – преступник должен отвечать за свои преступления сам, как все. Даже преступники получили равенство перед законом без учета национальной принадлежности. Вот так.

– И всего этого хватило, чтобы переменить жизнь к лучшему? – засомневался я.

– Это были последующие шаги, – сказал Глеб, – сначала были обеспечены свободы личности, информации, а потом и действительная свобода предпринимательства. Вы бы только видели, как воспрянула Россия. Люди делали деньги из всего. Нужен туристам проводник по экстремальным видам отдыха, будьте любезны – и проводник, и защитник. Хотите порыбачить. Вот вам удочки, вот вам наживка, вот вам пруд или озеро и уха из пойманной вами рыбы. Трудно перечислить, где мог приложить свои способности россиянин. И жизнь стала лучше, и стало хотеться жить.

– А что же вы не стали жить лучше? – спросил я.