Восемь человек сцепились как бешеные псы. На всех одинаковая форма и одинаковые знаки различия, но у одних на рукаве шеврон с белым медведем, а у других с бурым медведем. Вероятно, точно так же воевали англичане из белой и красной розы. Борьба за власть. Ладно, во Франции кардинал Ришелье хотел покончить с дворянскими вольностями, которые фактически уничтожали дворянское сословие дуэлями и антигосударственными действиями, но мы-то, похоже, не во Франции и не средние века сейчас. 2015-й год, а такое ощущение, что время как-то изогнулось и почувствовало на себе веяние прошлого.
Если считать здоровилу Прохоря за троих, то силы у противоборствующих сторон были равные. С каким удовольствием каждый из них бил по окаянной морде противостоящего ему гвардейца и норовил попасть носком ботинка по причинному месту.
Битва шла, как бы сказать, по-киношному. В кино после удара, которым можно свалить слона или остановить на полном ходу бронепоезд, артист встает и с еще большей силой начинает лупить тех, кто свалил его на пол. Так и здесь. Что может случиться с человеком, который в повседневной жизни разбивает о свою голову кирпичи и бутылки? А ничего. Попробуйте себя стукнуть кирпичом по голове? То-то. И здесь все умело держали удар, только от моей обстановки в квартире оставались обломки. И я, слава Богу, был никому не нужен.
Я подошел к компьютеру и проверил подключение вэб-камеры. Все работало. Я нашел директорию программных кадров и открыл папку tmp. Пусто. Внезапно на камере загорелась сигнальная лампочка, что-то сверкнуло в объективе, и я стал погружаться в темноту.
Глава 36
Я очнулся от того, что мне было больно. Сильная мужская рука шлепала меня по щекам, а женский голос причитал:
– Ну, просыпайся же скорей.
Открыв глаза, я увидел склонившихся надо мной Николая Ивановича и Наталью.
– Почему они здесь и как они вошли в квартиру? – продумал я и хотел спросить об этом, но Николай Иванович сам сказал об этом:
– Скажи спасибо Наталье, это она тревогу забила. Соседи тебя два дня не видели. И на работе ты не появлялся. Соседка, у которой ты ключ оставляешь, дала ключ Наталье, так как неоднократно видела ее вместе с тобой. Кто это тебя так отделал? Глаз заплыл, губа распухла. Зубы не шатаются?
Я смотрел на него и не мог поверить в то, что со мной приключилось то, что с нормальными людьми приключиться не может. Не буду же я им говорить, что я был в 2015 году.
– Около дома напали, – сказал я, с трудом шевеля языком, как будто и он распух до невероятных размеров, – как всегда – дай закурить, а я ведь некурящий, ну и понеслась, их четверо, а я один. Хорошо, что жив остался. Нынешняя молодежь как будто фашистами зачата была или их нацисты в яслях и садиках воспитывали.
– Да уж, – откликнулся Николай Иванович, – тут в сводке происшествий недавно наткнулся… по телевизору, молодежь начала пенсионеров убивать, чтобы пенсию у них забрать. Старички немощные, отпор дать не в силах, вот они и грабят, и убивают старичков. Как волки в голодный год. Может, скорую вызвать, вдруг у тебя сотрясение мозга?
– Не надо, – сказал я, – сам вылечусь, а ты мне поможешь. Наталья, посмотри в кухонном шкафу, там должно быть сито деревянное для муки.
Я пошел в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало.
– Ну, и рожа у тебя Шарапов? – вспомнились мне слова из старого фильма. – Отделали меня на славу.
Я умылся, прополоскал рот недавно купленной польской жидкостью для ухода за полостью рта. Во рту все защипало. Я высунул язык и посмотрел на него через зеркало. Язык стал приходить в норму. Он опухает либо с перепоя, либо от сильной жажды.
– Это хорошо, процесс пошел – подумал я, заворачивая крышечку и накрывая бутылку мерным колпачком, – а Польша молодец, делает французские духи и почти всю косметику, которая продается в России и во всех странах СНГ как французская.
В комнате меня ждали озабоченные Наталья и Николай Иванович.
Я взял из рук Натальи деревянное сито и сел на стул.