Берия задумался, лихорадочно вспоминая содержание ленинской работы. Задумался и Молотов: а вдруг и его Сталин спросит, что там написано в этой работе? Ленин много чего написал, упомни-ка все.
– Как я помню, – начал свой ответ Берия, – работа эта написана с целью критики руководимой вами Рабоче-крестьянской инспекции. Ленин призывал нас продержаться вплоть до победы социалистической революции в более развитых странах, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения и удержаться на завоеванных позициях.
– Правильно, Лаврентий, – удовлетворенно сказал Сталин, попыхивая трубкой. – Гениально сказал Ленин – удэржаться до следующего военного столкновения и выстоять. И мы выстояли! Удэржались и сейчас мы будем наращивать силы, чтобы не было больше военного столкновения, а если будет, то чтобы все агрессоры обломали об нас зубы. А что, Вячеслав, говорил ли Ленин что-то по поводу мировой революции? – повернулся он к Молотову.
– Да, Коба, говорил, – сказал встрепенувшийся Молотов. – Он делал упор на победу революции в Европе, которая разожмет тиски и откроет перед Советской Россией новые возможности. Не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы, – написал товарищ Ленин.
– Да, вы у меня оба как ходячие энциклопедии, – усмехнулся Сталин, – писал Ленин, а делал товарищ Сталин и именно революция, вернее, революции в освобожденной нами Европе разожмут тиски, в которых мы находились до последнего времени. Давай, Лаврентий, говори дальше. Только учти на будущее, капиталистическая система будет соприкасаться с социалистической системой, а не с коммунистической. Незачем дразнить баранов идеями мировой революции. У нас и так будет мировая социалистическая система. А что это у тебя там за домики во всех странах нарисованы? Ты что, предлагаешь нам заняться там домостроением? Они что, без нас дома построить не смогут?
– Это не дома, товарищ Сталин, это лагеря для несогласных и для непослушных, для врагов значит, – сказал Берия. – Каждый лагерь это, считай, как целый город со всеми атрибутами. Пусть живут в лагере, а думают, что на свободе. По вашему мудрому указанию, мы назовем это мировой социалистической системой, огородим ее по периметру колючей проволокой, чтобы ни один человек извне не проник в царство свободы и процветания членов мировой коммунистической партии.
Глава 22
– А ты что думаешь по этому поводу, Вячеслав? – Сталин повернулся всем телом к Молотову.
Молотов задумался, а потом сказал твердо:
– Мне кажется, что товарищ Берия говорит дельные вещи. Если открыть ворота в коммунизм, то туда нахаляву набежит столько людей, что мы их вряд ли прокормим.
Сталин встал, заложил правую руку за спину, пососал свою трубку и несколько раз прошелся вдоль своего кабинета, внимательно поглядывая на покрасневших Берию и Молотова.
– Я не пойму, – медленно сказал он, – то ли вы оба враги народа и высмеиваете коммунистические идеи, то ли вы действительно ослеплены коммунистической идеей так, что не видите обыкновенных вещей. Кто же живет свободнее у нас, человек за колючей проволокой в лагере или человек с другой стороны колючей проволоки? Ты, Лаврентий, совсем свихнулся в своем ГУЛАГе, надо тебе подыскать новую работу. Ты лучше скажи, почему американцы не вывозят немецкие станки в свою Америку?
– Американские станки лучше немецких, товарищ Сталин, – бодро ответил Берия.
– А почему мы вывозим немецкие станки, а? – грозно спросил вождь народов.
– Потому что немецкие станки лучше наших, – уже тише ответил нарком безопасности.
– И какой из этого следует вывод? – грозно спросил Сталин.
– Не знаю, товарищ Сталин, – развел руками Берия.
– А ты что скажешь, Вячеслав? – обратился Сталин к Молотову.
– Да и я, Коба, тоже в затруднении, – сказал Молотов, нервно сняв очки и протирая их смятым носовым платком.
– Помощнички, – усмехнулся Сталин, – все за вас товарищ Сталин должен додумывать. Это значит, что наши станки настолько плохи, что американцам они годятся только на металлолом. Что нужно сделать, чтобы в кратчайшие сроки преодолеть нашу крайнюю техническую отсталость, а?