— Пойдем, даю сто пудов, что там вояки сейчас отдыхают. Хоть время и раннее, но сам знаешь, какой бардак у ракетчиков в таких «жопных» местах.

— Согласен. Только давай без драки. Кстати, надо немного бабла раздобыть.

— А нафига?! Спорим, сейчас нас эти же чуваки укатывать будут!

— Та не буду. Пошли, короче.

Мы зашли во внутрь. В полумраке кафе за столиком сидело трое людей в камуфляжах и одна женщина. Все были уже на изрядном подпитии. Мы подошли к стойке, за которой стояла барменша лет под сорок. Заказали себе бутылку водки и два бутерброда с колбасой. Сели рядом с изрядно шумящей камуфлированной компанией. По ходу они ЕЩЕ бухали, а не уже. Женщина-бармен принесла наш заказ. Разлили и выпили по первой. Я сидел спиной к столу где бушевало веселье. Как бы нечаянно отодвинул назад стул и задел одного из военных.

— Эй, мужик, ты чего?! — возопил задетый вояка.

— Ой, братан, извини, не хотел, — повернувшись к нему, сказал я.

— Какой я тебе нахрен братан?! Ты чего, мурло, давно по роже не получало?! — продолжал яриться военный, на погонах заметил защитного цвета звездочки старлея.

— Мужик, давай не будем, ругаться. Предлагаю бахнуть «по стописят» мировой. Ты как? — примирительным тоном сказал Зарубин.

— Ну, давайте, салаги, наливайте. — смилостивился старлей.

А вы хто такие ваще?! — спросил нас один из его собутыльников, со звездами прапорщика.

— Да студенты мы, от своей геологической партии отстали, заблудились, ни денег, ни жратвы. Вот на пузырь только и наскребли. — плаксивым тоном сказал я, чтобы вызвать жалость у слушателей.

— Не ссы, студент, солдат ребенка не обидит. — сказал третий, с капитанскими погонами. — Давайте к нам за стол. Эй, Валечка! — крикнул он официантке-барменше. — Принеси там пожрать студентам что-нибудь!

— Спасибо, мужики! — сказал Валера и мы пересели к ним.

— Запомните, салаги! Мы, русские, своих не бросаем! — с пьяной патетикой заявил старлей.

Мы поели, несколько раз выпили за ракетчиков, через полчаса мы уже были своими. Женщина, что была с ними, откровенно начала пялиться на Зарубина. При этом пила водку наравне со всеми и выражалась так, что даже при всем моем казарменном опыте «уши в трубочку сворачивались».

— Да ты знаешь, студент! — с пьяным упорством доказывал мне капитан. — Что ракета моего дивизиона через полчаса может стереть Лос-Анжелес?! Видишь, какая силища! Ну, это если повезет конечно, если не собьют. А ты говоришь, десантура да десантура.

— Ну, я х…й его знает, что по телеку слышал, то и говорю. — делая вид, что у же «готовый» ответил я.

— Да все эти телевилизи… тьфу… телевизионщики! О! И слово ж придумали, ядрить их в жопу по самое небалуйся: пока выговоришь, хер сломать можно. Так вот, всех этих писак сюда бы служить отправить.

— И все-таки с трудом верится, что одна ракета может целый Лос-Анджелес нах…й стереть! Ну, не верю я!