– Мой дом буквально по соседству, – сказал Нортон. – Нам следует поторопиться.

Пуритане двинулись по тротуару. Шотландец и его спутники шли следом не отставая. Понаблюдать за разворачивающимся спектаклем собралась почти уже толпа.

– Уолли! Уолли! – скандировал мучитель. – И бьюсь об заклад, что второй – это мелкий жулик Гофф, его зятек. Их обоих за убийство короля разыскивают!

Нед потянулся к шпаге, но Уилл схватил его за руку, не давая ее извлечь.

– Не здесь, не сейчас.

Они добрались до дома Нортона. Старик Эндикотт, отдувающийся и раскрасневшийся, повернулся лицом к шотландцу:

– Я губернатор этой колонии, а эти друзья – наши почетные гости. Придержи язык, или я прикажу тебя арестовать как возмутителя спокойствия! – С этими словами Эндикотт обратился к нему спиной и жестом предложил полковникам войти в дом.

Шотландец, потерпев неудачу, стоял, уперев руки в бока, в окружении приятелей.

– Если бы не те, что идут с вами, – крикнул он вдогонку беглецам, – мы бы уже держали за волосы ваши головы!

– Все волосы на наших головах сочтены Господом! – бросил Уилл через плечо. – Мы вас не боимся!

Дверь захлопнулась у них за спиной, лязгнул засов.

Оказавшиеся внутри пуритане разбились на молчаливые группки по два-три человека и время от времени поглядывали на офицеров. Нед дышал прерывисто. Кровь его кипела. Он жалел, что Уилл помешал ему обнажить шпагу. Он бы откромсал от шотландского пса пару кусков, просто чтобы поучить хорошим манерам.

– Какая незадача, что этому малому случилось проходить поблизости и увидеть вас, полковник Уолли, – сказал Эндикотт. – Вы, полагаю, его не узнали?

– Мистер Эндикотт, мы взяли под Данбаром пять тысяч пленных. Так что нет, сэр, я его не узнал.

При упоминании про Данбар заныла рана под ключицей. Вот это была битва так битва! Уступающие числом, прижатые к морю, они сумели, милостью Божьей, застать шотландцев врасплох, ударив в предрассветный час, и гнали их до самого Эдинбурга. Бо́льшую часть пленников вывезли в Англию и поместили в Даремском соборе. Шестнадцать сотен из них умерли от голода и болезней – скверное дело, но он тут ни при чем. Остальных погрузили на корабли и продали в рабство в колонии. Три тысячи фунтов за полный корабль, если Нед верно помнил, – вознаграждение пришлось очень кстати.

Он спохватился, что говорил слишком резко, и добавил более вежливо:

– Подумав получше, я припоминаю, что часть шотландцев отправили в Массачусетс.

– Они работали в железных рудниках поблизости и на лесопилках в нескольких местах. Последних освободили только в этом году. – Эндикотт задумался. – Я не знал, что вы были под Данбаром. У нас в колонии много шотландцев, ветеранов королевской армии. Бостон может оказаться для вас более опасным местом, чем я предполагал.

Он повернулся к окну, через которое Нортон наблюдал за улицей.

– Ушли эти негодяи, мистер Нортон?